– Держись рядом, – сказал строгим тоном. И не дожидаясь ответной реакции, сам переплел наши пальцы. Не хотел, чтобы она хотя бы на секунду отходила от меня или оставалась одна.
– А то что? – Лина прищурилась и посмотрела с неким вызовом, однако руку не отдернула. Мне нравилось, как она на меня смотрит, в этом взгляде сочеталось игривость, легкость, а главное – ни капли пошлости. Он стирал из моей памяти воспоминания о тюрьме, которые порой напоминали яд, проникший в сердце.
– Хочешь проверить?
– Нет, – произнесла девчонка. – Пока нет.
– В смысле “пока”?
– А вот так. Ой! – она вздрогнула от рева мотора, что раздался позади нас. Какой-то будущий участник заехал на территорию трека.
– Не бойся, – я наклонился к Лине, положил руку на талию, которую прятала от меня дутая крутка, и рывком прижал к себе. – Я не дам тебя в обиду. Ни сегодня. Ни завтра. Никогда.
Она ничего не ответила, но и не оттолкнула. Время вокруг нас словно поставили на паузу, и я перестал слышать посторонние звуки. Тело больше не будоражил предстоящий заезд, адреналин, который мог ударить по венам. Пожалуй, если бы меня попросили выбрать, чем заниматься следующие сорок минут: стоять в обнимку с Абрамовой или держать руль, я бы не задумываясь, выбрал первое.
И хотя головой понимал, что я не лучшая партия для этой милой девушки, что человек со штампом в паспорте навечно получил некое клеймо, все равно не мог почему-то отойти от Ангелины.
– Эй, – она прервала наше молчание первой. Подняла голову и положила ладонь на мою щеку. – Легкая щетина делает тебя старше.
– Это плохо?
– Не очень, – уголки ее губ изогнулись в улыбке. – Просто ты кажешься… другим.
– Я итак другой. – С некой грустью и раздражением ответил ей.
– Значит… – Лина говорила немного загадочно. Потом она окончательно отдалилась от меня и неожиданно протянула руку. – Давай познакомимся. Я – заядлая домоседка Ангелина Абрамова. Боюсь насекомых, имею коллекцию книжных крашей… и мне нравится фисташковое мороженое.
– Да ну? – короткий смешок сорвался с моих губ.
– Да, тебе не нравится твоя новая знакомая? – она изогнула в удивлении бровь. Тогда я протянул руку в ответ и принял ее игру.
– Меня зовут Ярослав Громов и… я тоже люблю фисташковое мороженое.
– Что ж… – немного певуче протянула Абрамова. – Будем друзьями?
– Нет, – покачал я головой. – Не получится, госпожа Абрамова.
– Значит, ты можешь дружить только с такими как та Ол, – фыркнула Лина и дернула руку. В стороне трека раздались свисты и крики. Происходящее говорило о том, что участники собираются у линии старта. Мне надо было поспешить.
– Заезд начинается.
– Иди, болеть за тебя не буду, – Лина скрестила руки на груди и отвернулась. Она вела себя точно так же, как и в прошлом: в ней жил озорной ребенок, к которому меня тянуло магнитом.
– Гром! – крикнул Лекс. – Тебя Фрек зовет.
– Ага, иду!
Я уже развернулся, однако ноги сами сделали ровно обратное: подвели меня к Абрамовой. Я взял ее лицо в свои ладони и притянул к себе настолько близко, что наше дыхание вмиг сплелось в унисон.
– Ты можешь быть только моей девушкой, либо бесконечно прекрасной незнакомой. Выбор за тобой, малышка. К сожалению, здесь я бессилен.
Она разомкнула губы, в которые мне до одури хотелось впиться. Но я тут же отошел от Ангелины, не желая слышать ответ прямо сейчас. Впереди предстоял заезд, который я должен был выиграть.
– Ярик! – позвала она, создавая магию из букв, состоящих в моем имени.
– Не отвечай, иначе проиграю.
Кинул я ей и помчался к организаторам.
Глава 21
Несмотря на мороз, который не на шутку разыгрался на улице, мне было жарко. Щеки полыхали, сердце прыгало, словно маленький заведенный мячик в груди. Ревность и обида немного отступили на задний план, потому что в голове звучали слова Ярика. Нет, я ещё не простила его окончательно, однако теперь свои чувства воспринимать было как-то проще. У них был шанс вновь превратиться в нечто чудесное, завораживающее, то, от чего захватывает дух.
Через десять минут Арт вернул меня в реальность. Мы прошли на удобное место, откуда планировали посмотреть заезд. На трибуне уже было много зрителей, и, судя по разговорам, витавшим в воздухе, гонку ждали с большим интересом.
А потом я заметила Яра. Он сидел на капоте своей машины, оперившись одной ногой о землю, а другой о нижнюю часть автомобиля. С ним разговаривал какой-то мужчина, потом он похлопал его по плечу и пошёл к другим участникам.
Я же продолжила с интересом наблюдать за Ярославом. Его черная холодная кожанка была расстегнута, изнутри выглядывала серая толстовка и татуировка на шее. В свете фар она напоминала обжигающее пламя, чьи языки тянулись к лицу своего хозяина. Интересно, зачем он ее набил, и означала ли она что-то?! Громов выглядел в этом образе яростно и что уж там, даже немного опасно.