– Добрый день, прошу, – к нам подошла официантка, разложила меню и удалилась.
– Тут неплохие стейки, и салаты, – сказал Ярик.
– Тогда я возьму крем-суп, – заявила мама. Да с таким тоном, словно принять подсказку от Ярослава ей было неприятно.
– А я буду салат, – улыбнулась и отложила меню.
– Я тоже остановлюсь на горячем салате, – вдруг поддержал меня Юрий. Мама недовольно глянула в его сторону, но комментировать не решилась.
– Чем занимаетесь, Ярослав? – Юрий облокотился на спинку кресла и внимательно посмотрел на Громова.
– Сейчас тренирую детскую группу в ледовом дворце. Летом планирую, подать документы в институт, ну а дальше видно будет.
– Подавать документы на первый курс? – произнесла мама с таким высокомерием, что мне стало за нее стыдно.
– Учиться никогда не поздно, – спокойно ответил ей Ярослав.
– Это правильно, – согласился Юрий. – Я вот в вашем возрасте три раза поступал.
– Почему три? – спросила я. Пожалуй, это был первый раз, когда мне стало действительно интересно узнать немного о мамином женихе.
– Потому что погулять любил. У нас еще такая компания была, обалдуи. – Он улыбнулся, и на полных щеках выступили ямочки. – Первый раз, я решил, что не хочу ходить на высшую математику. Такая она мне скучная казалась, ну и меня отчислили а многочисленные прогулы. Отец тогда вставил по самое не хочу, и отправил слесарем работать на завод. Ну а я и там умудрился вместо работы, найти себе другое занятие. В итоге, опять меня выгнали.
– Юрочка, ну то годы такие были, – запела мама. Очередь хмыкнуть перешла по мою душу.
– Да прям, Анют. Родители дружили с другой семьей, вот там пацан был, Игорь Рагозин, он как поступил, так и отучился до конца. А я шаболадался… Помню, в двух тысяча втором году, пацаны меня надоумили компьютеры выкрасть из института.
– Украсть? – переспросила я. У мамы аж лицо покраснело, словно она не ожидала таких откровений.
– Ага, – запросто признался Юрий.
– И как? – подал голос Ярик. – Получилось?
– Да, потом еще родители отмазывали. Отец, царство небесное, долго мне припоминал эту выходку. Так что жизнь она такая, колесом катиться, никогда не знаешь, где поджидает удача.
– Что есть, то есть, – согласился Ярослав. – А я вот по глупости за лучшего друга в тюрьму сел на полгода.
У мамы из рук чуть не упала ложка, которую она крутила.
– Расскажешь, как так получилось? – Юрий перешел на «ты» и поддался вперед, я же напряглась. На самом деле, мне не очень хотелось, чтобы мама знала эту историю. Не потому, что было стыдно за прошлое Ярика, а из-за маминого поведения. Она опять могла навыдумывать себе всякого или еще чего хуже, затребовать, чтобы мы вообще перестали общаться с Громовым. И хотя я уже взрослая девушка, но оказаться на границе выбора между любимым и родителем – то еще удовольствие.
Нам принесли салаты, а маме крем-суп. Официантка опять кинула этот противный взгляд на Ярослава и мерзко ему улыбнулась. Нет, оно конечно, было не мерзко, скорее обаятельно, но во мне закипала ревность. А потом я вдруг почувствовала под столом, как чужое колено коснулось моего. Перевела взгляд на Громова, заметив, как его губы изогнулись в улыбке. Все понял… Блин! Неловко как. Не припомню, чтобы меня так одолевала ревность.
– Ярослав, – влезла мама. – Так… может, все-таки поведаете нам свою историю. А то моя дочь явно не послушается советов и прыгнет за вами в окно.
– Мам, – возмущенно прошипела я.
– Ну что, мам? У тебя глаза такие… – вздохнула она, да так, словно не хотела признавать очевидного.
– Какие?
– Как будто в них сердечки.
– Мам! – воскликнула, прикусив губу.
– Вы правы, – кивнул Громов. – Но для начала, Анна Евгеньевна, вы извините за мою грубость в юношестве. Я был… неправ.
Мама покрутила ложку в пальцах, будто сейчас принимала решение: дать шанс Ярику или нет. Потом отложила ее и уже более снисходительно посмотрела на него.
– Что ж, расскажите о себе? Я же должна знать, кто украл сердце моей дочери.
Рассказ был долгий, местами грустный, где Громов делился о своем детстве, матери, с которой он перестал общаться, отце и даже семействе Давыдовых. Когда речь зашла про Сашу, маму будто подменили, она так возмущалась, негодовала, словно эта ужасная ситуация коснулась ее лично.
– А как говоришь, зовут того друга? – Юрий отпил сок и потянулся к телефону. Он выглядел задумчиво.
– Да какая разница? – отмахнулся Ярик.
– И все-таки, – настоял мамин жених.
– Саша… – почти шепотом ответил Громов. Было видно, что ему до сих пор обидно за прошлое, за человека, и которого он когда-то называл братом.