— Почему? — спросил. Нидл. — Человек, сытый по горло жизнью, хочет повеситься. Когда он вешает петлю, его охватывает ярость. Он возвращается, убивает жену и доводит до конца задуманное.
Шельбаум пожал плечами.
Маффи, который до сих пор вместе с другими чиновниками держался несколько в стороне, подошел к ним и сказал:
— Мы изъяли все, что он имел при себе.
На листе бумаги было разложено содержимое карманов покойного: зажигалка, шариковая ручка, портмоне, портсигар, связка ключей. Рядом лежали его ботинки подошвами кверху. На одной из них сохранились ясные следы желтой краски. Перед каждым ботинком лежало по куску веревки, на которой повесился Фридеман.
— Чудесный натюрморт, — проворчал Шельбаум и, кряхтя, опустился на корточки. На связке ключей висела металлическая пластинка с инициалами ВФ. Зажигалка и портсигар имели такую же монограмму. Шельбаум взял маленький ключик, который лежал отдельно от общей связки. Инициалы на этом ключике были выгравированы на кольце.
В дверь громко постучали, и женский голос прокричал:
— Кто-то с тобой хочет говорить, Руди!
Рудольф Кёрнер, в определенных кругах прозванный Ловким, перестал жевать и спросил настороженно:
— Кто там?
— Один молодой господин, — ответил голос со значением.
Лицо Кёрнера покрыла смертельная бледность. Совесть его была настолько нечиста, что он постоянно боялся визита полиции. Он подошел к двери и отодвинул засов.
За дверью стояла толстая, неряшливо одетая женщина с мальчишкой лет восьми.
— Наверное, ожидал других посетителей? — сказала она, смеясь.
— Чего ты хочешь? — недовольно спросил он мальчишку.
— Старик сказал, чтобы ты пришел в заднюю комнату.
Ловкий соображал. Полицией здесь не пахнет. Едва ли бы она так вежливо приглашала его, да к тому же в заднюю каморку папаши Паровского.
В бледно-лиловом костюме с серым жилетом и галстуком в мелкую клетку он, точно денди, спустился на первый этаж, прошел через гостиную во двор, а оттуда в заднюю комнату, именовавшуюся «конференц-залом». Старик Паровский охотно предоставлял ее для «деловых бесед», и тем охотнее, чем большее участие в сделках принимал сам. Когда Кёрнер увидел ожидавшего его мужчину, у него возникло желание тотчас же повернуть обратно. Но посетитель дружески улыбнулся и пригласил его за стол. Потом он пододвинул ему стакан с вином, чего полиция никогда не делает.
Скромно одетому незнакомцу также было явно не по себе. Поэтому, опуская всякие церемонии, он спросил, склонившись к Ловкому:
— Не хотели бы вы заработать пять тысяч шиллингов?
Кёрнер вздрогнул. Пять тысяч — приличная сумма.
— Охотно, если речь идет о честной работе, — сказал он сдержанно.
— Не менее честной, чем та, которую вы исполняете в закусочной на Аусштеллунгсштрассе, — сказал он, засмеявшись. Это был громкий, сердечный смех, сломивший барьер неуверенности между ними.
Какое дело этому незнакомцу до его заработка на Аусштеллунгсштрассе? Кёрнер владел всеми видами азартных игр, от штосса, карточной игры, именуемой в иных местах «твоя тетя — моя тетя», до «фараона». Но порвать с гильдией азартных игроков значило наверняка оказаться трупом, выловленным из Дунайского канала.
— Что вы хотите? — зло спросил он.
— Вы знаете кредитное бюро «Деньги для каждого» на Пратерштрассе?
— К чему вы мне это говорите?
Незнакомец пододвинул ему свои сигареты и поднес зажигалку.
— Мы хотим, чтобы вы посетили это место, — просто сказал он.
— Я не взломщик!
— Но вы им были.
Кёрнер жадно затянулся сигаретой. Именно из-за таких визитов он и вынужден был иногда дышать тюремным воздухом. Правда, азартные игры также запрещены, но за этим ремеслом они его еще не застукали. Если и дойдет до этого, то он отделается предварительным арестом или денежным штрафом, который, кстати, будет выплачен не им самим, а из фонда ассигнований на непредвиденные инциденты.
— Это дело прошлого.
Он вспомнил, как после войны начал изредка воровать по мелочи. Более солидного он тогда не мог предпринять, а пять сестер — собственно, сводных сестер, каждая из них имела своего отца, — были голодны. Мать долго болела, потом умерла от чахотки. Так он покатился по наклонной, пока не познакомился с судьей по делам молодежи. Но к этому времени гильдия уже крепко держала его в своих руках.
— До свидания, мы ждем от вас предложений, — сказал незнакомец. — К примеру, если найдется на товарной станции в Матцляйнсдорфе динамо-машина, которую можно купить за восемьсот шиллингов.