Она хорошо запомнила, как познакомилась с ним. Спустя года три после войны она вынуждена была из-за одной глупой истории бежать из Мюнхена в Вену. Две ночи она пряталась на железнодорожном вокзале Франца-Иосифа. На третью, когда она пыталась подцепить на Альсербахштрассе французского солдата, их остановил военный патруль. Она убежала, и ей повезло, когда на Марктгассе перед ней неожиданно распахнулась дверь и кто-то пропустил ее в коридор. Так началось ее знакомство с Вальтером Фридеманом.
— Я хочу поговорить с тобой, Вальтер, — сказала она решительно. Когда они были вдвоем, она обращалась к нему на «ты».
Фридеман схватил ее за плечи.
— Если я узнаю, что вы заодно с Дорой, ты у меня получишь свое!
— Какое мне дело до Доры? Я не знаю, чем она занимается, и не хочу знать… Я понимаю, почему ты ревнуешь.
— Ревную? — Он покачал головой. — Просто я не хочу быть мишенью для сплетен. Если я доберусь до этого вонючего козла, к которому она бегает, то его час пробьет. Как и ее тоже. Кто знает, что она может разболтать.
«Вон оно что! — подумала она. — Вальтер боится! Как это интересно. Нечасто можно видеть его без маски».
— Я хочу поговорить с тобой, — повторила она. — Если я теперь не решусь, то вообще никогда не осмелюсь.
— О чем? — резко спросил он.
— Я хотела бы отказаться от места.
— Почему?
Мгновение она подумала, говорить ли ему правду. Но почему она должна лгать?
— Хочу замуж.
На его лице отразилось удивление.
— Послушай, — заговорила она горячо. — Я пробыла у тебя семнадцать лет. Я должна подумать о своей старости.
— Я знавал и других потаскух, которые договаривались с будущим «супругом» в публичном доме. А ты где откопала своего?
Лицо ее исказилось. Она подняла руку, — сжатую в кулак.
— Я не потерплю более, чтобы ты…
Спокойно отведя удар, он грубо схватил ее за руку.
— Так что же я?
— Он любит меня, — сказала она уже сдержанно. — Мне будет хорошо у него.
Злорадно улыбаясь, он опустил ее руку и слегка коснулся пальцами рубца, который шел от лба через переносицу и, минуя левый глаз, доходил до подбородка. Она отпрянула, как от прикосновения раскаленным железом.
— Несмотря на этот маленький изъян? — спросил он.
— Несмотря, — сказала она твердо.
Она подумала о маленьком толстом человеке с его щетинистым венчиком волос вокруг гладкой лысины и его комической походкой вразвалку. Четыре недели назад они впервые встретились в одном локале,[2] после того как он прислал ответ на ее объявление в газете о желании выйти замуж. Из письма Хеттерле знала, что пять месяцев назад у него умерла жена и теперь он торгует один в своей бакалейной лавке в Вольсберге. Через восемь дней они вновь встретились в Вене, а неделю спустя она была у него в Вольсберге. Там они и договорились пожениться.
Фридеман подошел к буфету, налил коньяка и одним глотком выпил.
— И ты думаешь, я соглашусь с этим?
— Почему нет? — ответила она вопросом.
— Ты слишком много знаешь, мое сокровище. Лучше, если я буду иметь тебя под рукой.
— Я не прошу тебя о разрешении, — сказала она, хотя и знала, что как раз об этом и шла речь. — Я не твоя рабыня. Мы живем в свободном государстве.
— Оно конечно, — подтвердил он. — Мы живем в свободном государстве. Однако в твоих же интересах, если факты давно минувших дней не всплывут вновь.
— Значит, ты намерен меня шантажировать? — спросила она с дрожью в голосе.
В прихожей зазвонил телефон. Горничная сняла трубку, но, о чем шла речь, они не смогли понять.
— Какое некрасивое слово, — сказал Фридеман. — Я только хотел подчеркнуть, что в твоих интересах оставаться здесь.
Горничная вошла в комнату и сказала:
— Звонила госпожа. Просила передать, что она придет несколько позже и чтобы фрейлейн Хеттерле не забыла о рогаликах.
— Вон! — рявкнул Фридеман, и горничная выбежала из комнаты. Он вновь налил коньяка и тут же выпил.
— Вернемся к нашему разговору позже, — сказал он. — Лишиться тебя я не могу и по другим причинам. Когда чувствую себя одиноким, я высоко ценю твои чувства.