— Мы говорили о господине Фазольде, — прервал ее Шельбаум.
— С господином Фазольдом я вообще об этом не говорила. Ведь я и сама еще не знала. Господин Деттмар позвонил, когда господин Фазольд уже ушел от меня.
— Фридеман и Фазольд встречались в вашем ресторане?
— Вы угадали. Когда я открыла «Черкесский бар» — это было, позвольте вспомнить, в пятьдесят шестом году, после заключения государственного договора, — они иногда бывали и здесь…
— Вы имели деловые контакты с Фридеманом?
— Не имела никаких до получения кредита, который он мне полгода назад дал на расширение заведения.
— Под большой процент?
— Кредиты никогда дешевыми не бывают.
— Как относились друг к другу Фазольд и Фридеман?
— Они были в дружбе с давних пор. Думаю, что их дружба тянется со времени концлагеря, где они были вместе.
Шельбаум задумался. Для него явилось неожиданностью, что Фридеман и Фазольд давно знали друг друга. Если это так, то через Фазольда определенно можно кое-что узнать о прошлом Фридемана. Почему же Карин об этом ничего не сказала? Он пытался припомнить разговор с ней. Ее вины здесь не было — о чем спрашивали, о том она и говорила.
Ковалова откинулась на спинку кресла.
— Смею я, комиссар, также спросить вас кое о чем?
— Пожалуйста.
— Что вы хотите от меня?
— Выяснить некоторые противоречивые моменты.
— Какой смысл в этом? Ведь Фридеман задушил свою жену, а затем покончил с собой.
— Вы так думаете?
— Не только я.
— Все не так просто.
— Не впутывайте меня в эту историю, комиссар, — сказала Ковалова приглушенным тоном. — Я не имею с этим ничего общего. Если Фридемана кто-то убил, то я могу лишь поздравить убийцу. Фридеман был мерзким субъектом и свою смерть заслужил не однажды.
— Следовательно, вы о нем знаете?
— Ничего не знаю, но убеждена, что вы, если захотите, раскопаете предостаточно.
— Скрывая информацию, вы нарушаете закон.
— Я не могу вам сказать более того, что знаю.
Шельбаум начал закипать.
— У вас французское подданство, вы лишь гость в нашей стране. Может легко случиться, что вас лишат разрешения на жительство.
Ковалова рассмеялась.
— Вы угрожаете мне высылкой. Тем самым вы хотите принудить меня к ложным показаниям. У меня даже есть свидетель, ваш молодой человек. Я могу на вас пожаловаться.
Шельбаум впал в ярость от такой наглости, но тут же овладел собой.
— На вашем месте я был бы более осторожным. В пятьдесят восьмом году вы были очень близки к высылке. Не помните ли вы аферу с укрывательством похищенного столового серебра?
— Я была невиновна!
— Все же та афера стоила вам двух месяцев тюрьмы и денежного штрафа.
— Я была невиновна, — повторила Ковалова. — Они вынуждены были дать мне испытательный срок…
— Это не доказательство вашей невиновности.
— Вы не имеете права обвинять меня. Один раз в жизни может не повезти…
— Один раз? — Шельбаум рассмеялся. — Вы явно не сильны в устном счете.
— То есть?
— В архивных материалах я нашел старый циркуляр, — по-деловому продолжал Шельбаум. — Я не хочу вас упрекать в том, какую жизнь вы вели в Берлине и Париже между двумя войнами. Но что произошло в Англии? Разве вы не работали переводчицей в информационном управлении министерства военно-морского флота?
На лице Коваловой не дрогнул ни единый мускул.
— Год тюрьмы за халатность в сохранении тайны информации, — продолжал Шельбаум. — Считайте, что вам тогда повезло, — суду не удалось доказать сознательную передачу материалов нацистам.
У Маффи захватило дух. То, что раскопал старик, было действительно сенсационно.
— Вы говорите о вещах, которые вас не касаются, — высокомерно произнесла Ковалова.
— Мы можем более подробно проследить ваш жизненный путь. То, чем вы занимались на черных рынках, оставило заметные следы в полицейских архивах. К ним приплюсовываются два месяца содержания под арестом. Не так мало, чтобы выдавать себя за святую невинность…
— Я вам все рассказала, что знала, — без всякого выражения произнесла Ковалова. — Есть еще вопросы?
Она держалась с внушающим уважение достоинством, и уход Шельбаума с Маффи не выглядел столь триумфально, как рассчитывал обер-комиссар.
— Деттмар сидит в камере, — сказал встретивший их Нидл. — Привести его сюда?
— Сегодня нет, — устало произнес Шельбаум. — Доложите кратко, Алоис, что вам удалось узнать. И на этом сегодня закончим.