Гетманец, будущий оуновец, переводил рявканье кайзеровского фельдфебеля, будущего фашиста:
— Его благородие господин германский офицер говорит, чтобы вы к исходу пятого часа вечера сего дня внесли три миллиона рублей золотом. Если не внесете — висеть вам всем на столбах, как тряпкам. Понятно?
Селяне разошлись по домам молча. Дед мой Филипп Сергеевич сидел мрачный: откуда же в селе насобирать такую сказочную сумму, да еще золотом?!
К счастью, Красная Армия выбила оккупантов как раз перед истечением срока фельдфебельского ультиматума.
Для крестьян-подгородцев все это повторилось, но кончилось самым страшным. День освобождения был еще не близко.
Очевидцы рассказывают, что яма, в которую падали убитые, была примерно пяти метров в длину и двух с половиной — в ширину. Возле нее прохаживался с тростью в руке Ментен. По данному им знаку к яме, через которую была переброшена доска, подведен был Владимир Пистоляк. Полицай подталкивал его карабином. Юноша встал лицом к убийцам, гордо подняв голову. Старушка-мать Пистоляка бросилась к ногам Ментена, моля не убивать сына. Владимир молчал.
О чем думал в эту минуту сельский парнишка, который вместе с другими активистами в 1939 году участвовал в разделе господских земель, боролся за новую жизнь, мы не знаем. Мы знаем только, что Володя хотел учиться и быть учителем. Мечта его не сбылась. Ментен взмахнул рукой. Треск автоматной очереди. И Владимир упал в могильную яму. Палачи даже не проверили, мертв ли он. Многие были зарыты еще живыми. Земля, которой засыпали яму, шевелилась, кровь проступала на поверхность.
Свидетельствует житель села Подгородцы Григорий Андрейко. В ту пору ему было сорок два года:
«…Я пас корову и услышал от односельчан, что в село приехал Ментен с фашистами и что полицаи сгоняют к пистенеровскому дому сельских активистов и евреев. Меня заинтересовало, что же они будут делать с людьми?
У дома Пистенера я увидел двух офицеров в немецкой форме: один из них был бывший помещик Ментен, а рядом стоял комендант полиции Миллер. Потом по сигналу Ментена прозвучала автоматная очередь и начался расстрел. Среди расстрелянных были: Пистоляк Владимир, Старжинский Петр, Степан Альфред, семья Новицких и еще около тридцати человек».
Свидетельствует Иван Герак:
«В 1936–1938 годах я работал у помещика Пистенера в селе Подгородцы. В селе Сопот жил помещик Питер Ментен, владевший многими земельными угодьями и лесами. Между Ментеном и Пистенером часто возникали споры из-за земли, доходившие до судебных тяжб. Ментена затем арестовали польские власти…
7 июля 1941 года в село приехали фашисты, и кто-то из односельчан сказал, что гитлеровцы будут расстреливать людей. Пошел я к дому Пистенера, Увидел толпу во дворе. И тут же — яму. Около нее стояли два офицера и комендант полиции Миллер, а рядом — немецкие солдаты и полицаи. В одном из офицеров я узнал бывшего помещика Питера Ментена. Через несколько минут по команде Ментена из дома Пистенера начали выводить к яме многих наших односельчан. Полицаи вели их, толкая прикладами карабинов. На моих глазах по команде Ментена были расстреляны Владимир Пистоляк, Альфред Степан, Петр Старжинский, Алексей Новицкий и его жена Бронислава, а также мужчины-евреи: Ляста, Феваль, Эйзик, Хомуш, Пинькас, Бенц, Майлик, Нейман и многие другие. В тот день фашисты убили около тридцати человек. Из этой страшной картины мне навсегда запомнилось, как Петр Старжинский у ямы крикнул Ментену и Миллеру: «Спасите меня, в чем я виноват?» Питер Ментен взмахнул рукой, последовала автоматная очередь, и Старжинский упал в яму. После Старжинского подвели к яме Алексея Новицкого и его родственника Альфреда Степанам…
Петр Старжинский и другие его односельчане, чьи имена упоминает очевидец расправы с ними, были сельскими активистами. В 1939 году участвовали в разделе земли помещиков. Алексей Новицкий, работая управляющим и лесничим у Ментена, не скрывал своих антифашистских настроений и однажды обругал Гитлера. Да и о своем работодателе Ментене, уволившем его, не расплатившись, Новицкий отзывался не очень уважительно. Знал он и о том, что Ментен — резидент фашистской разведки.
В 1937 году Ментен попытался обвинить Новицкого в поджоге лесничества. В архиве обнаружено извещение прокуратуры при Стрыйском окружном суде о том, что против Алексея Новицкого ведется следствие. Обстоятельства дела стали достоянием общественности, которая была на стороне Новицкого. Тогда ловкач Ментен сделал выгодное отступление: отказался от обвинения Новицкого, взял из той же прокуратуры справку, что возглавляемая им, Ментеном, фирма не причастна к пожару и даже получил на основании этого страховую премию. Но Новицкий и его шурин Альфред Степан, слишком много знавшие о Ментене, стали его врагами, от которых нужно было поскорее избавиться.