– Можешь не вставать, Бетани, – сказала я. – Кстати, Билл, мне на самом деле не восемнадцать.
– Я так и знал. Ты кажешься гораздо старше.
– Мне девятнадцать. – Я достала из бумажника пятьдесят долларов и ключи, отдала Бетани один из подписанных Биллом листов, и мы ушли.
– Ну и что ты собираешься делать? – спросил Пирс.
– Билл разрешил нам воспользоваться его машиной. Он написал это вот здесь, – показала я второй лист. – Во всяком случае, подписал. Садись и заводи мотор, пока он не передумал.
– Чего? – изумился Пирс. – Он нам дал свой новенький «Корвет»? Круто!
Мы расселись. В машине воняло чесноком и рыбой.
– Господи, чем это несет? – сказал Леопольд. – Наверное, это его ребенок обделался на прошлой неделе. Или… – Он нырнул под сиденье и что-то оттуда вытащил. – Фу, гадость! Это оставить или выбросить?
– Так что делать будем? – спросил Пирс.
– Выбрасывай. Форт-Лодердейлом я сыта по горло. Слава богу, хоть не пришлось ради твоей карьеры расставаться с невинностью. Поехали отсюда.
Мы отправились в отель за Трейфом.
– А он даже милый, правда? – сказала я.
– Кто? – спросил Пирс.
– Билл.
Пирс с Леопольдом загоготали.
– Мод, тебе необходимы очки, – сказал Леопольд.
– Уж как-нибудь обойдусь, – ответила я.
– Я думал, он тебе не нравится, – сказал Пирс.
– Он купил мне все это! А вы даже не заметили. Наверное, это следует счесть доказательством вашей гетеросексуальности. К тому же я взяла у него из бумажника пятьдесят долларов. Может, задержимся еще? Он мне тогда зубы отбелит.
– У тебя и так зубы белоснежные, – сказал Леопольд.
– Ну, ладно. И вообще, он не виноват, что я люблю другого.
– А кого? – спросил Пирс. – Я что-то забыл.
28
Брайан, чем-то очень взволнованный, стоял у входа в отель с Трейфом на поводке.
– Представляете, этот чертов управляющий приехал и меня уволил! Подумать только, какая подлость!
Трейф вырвался, кинулся к машине и через окно полизал мне локоть.
– Ужас! Брайан, бедненький! – воскликнула я. – Как же так случилось?
– Да я же говорил – нельзя держать собаку под конторкой. Крутая тачка! Вы чего, их угоняете, да? – Он заглянул в окошко. – Фу! Что, кто-то в штаны наложил?
Я открыла дверцу и впустила Трейфа.
– До встречи, Брайан!
– А как же мои трусы? – заволновался Леопольд. – Я их постирал и оставил в номере. Там еще печенье, чипсы…
– Я тебе свои дам, – пообещала я. – Я купила несколько пар. Есть даже светящиеся во тьме. Ну, поехали!
– Подождите! – крикнул Брайан. – Можно, я с вами поеду? Никогда не хотел быть помощником управляющего этого гребаного отеля. Всегда мечтал стать космонавтом. Но туда никого не берут, только ядерных физиков.
– Что это с Трейфом? – сказал Леопольд. Я обернулась. Трейф сидел на заднем сиденье рядом с Леопольдом и не отрываясь смотрел на меня. – Он что, под кайфом?
Выражение морды у Трейфа было почти экстатическое.
И тут я догадалась! Он в меня влюбился! Он, конечно, и раньше меня любил, но не больше, чем всех остальных моих родственников. А сейчас его словно сковородкой пристукнули. Он смотрел на меня с такой тоской и желанием, что из глаз его текли и катились по морде слезы.
– Ой-ой-ой… Бедняга Трейф. И ты не устоял… – сказала я.
Он завилял хвостом, продолжая умильно мной любоваться.
– Что с ним? – Пирс тоже обернулся.
– Ничего особенного. Он просто влюбился.
– Шутишь? – сказал Пирс. – В кого?
– В меня, идиот! Ты что, не понимаешь? Ужас в том, что собаки испытывают те же чувства, что и люди. На пса, как и на человека, любовь может нагрянуть совершенно нежданно.
– Да? – сказал Пирс недоверчиво. – Вот что я скажу: на меня она не нагрянет.
– Ага, – согласился Леопольд. – На меня тоже.
– И вообще, я думал, Трейф любит Лулу, – сказал Пирс.
– Он ее любил. И был к ней очень привязан. Он вообще ко всем был привязан, в особенности к маме. А это другое. Это безумная любовь, на грани мании. Вы что, действительно не понимаете, что происходит? Это все мамино проклятье. Надо ее найти, чтобы она его с меня сняла.
– Какое проклятье? – хором спросили Пирс с Леопольдом.
– Вы разве забыли, как мама нам всем что-то обещала: тебе – что ты будешь кинозвездой, тебе – что откроешь собственный ресторан, а мне – что мужчины будут находить меня неотразимой.
– Никакое это не проклятье! – возмутился Леопольд. – Я хочу собственный ресторан!
– Ага, – согласился Пирс. – Я тоже. Ну, это, хочу быть кинозвездой.