Мне нравится «Минни-вава». Это единственный ресторан в городе, если не считать «Трубки мира», но до того, во-первых, слишком далеко, а во-вторых, он чересчур шикарный. Я там была только однажды, впечатление незабываемое. Начала я с фруктового салата, затем подали фаршированную крабами камбалу под грибным соусом, а на десерт – старобостонский торт со взбитыми сливками.
– Ну, какую пиццу будем брать? – спросила я.
– Я предлагаю с ветчиной, грибами, перцем, ананасом и анчоусами, – сказал Леопольд.
– Фу! – поморщилась я.
– Мы всю ночь будем мучиться животами, – сказал Теодор.
– Хорошо, – вздохнул Леопольд. – Сами решайте.
Мы шли и шли. За фабриками начались многоквартирные дома, построенные когда-то для рабочих. В большинстве из них окна были заколочены, жилых осталось только штуки три. Мерцающий свет телевизоров лился из-за штор. Нас обогнала, шурша по гравию, машина.
– Что это такое? – спросил Леопольд, показывая на тротуар.
– Использованный презерватив, – ответил Теодор. – Придем в ресторан – помой руки. Что это мама говорила про телевидение?
– Не знаю, – сказала я. – Может, приедет команда из криминальной хроники.
– Это для меня шанс, – сказал он. – Если они будут брать у нас интервью, мы им споем какую-нибудь мою песню.
– Редактор все равно вырежет, – не пощадила его я.
– А что, если я прямо сейчас сочиню песню про эти убийства?
– Про какие убийства? – сказала я. – Ты что, действительно считаешь, что Эдвард способен на убийство?
– Боже! – сказал Леопольд. – Мой отец – убийца.
– Не расстраивайся, – утешил его Теодор. – Это поможет тебе поступить в колледж. Может, даже стипендию дадут.
– В Йель или Браун, – сказала я. – Или в подготовительную школу. Андовер, Сент-Пол.
– В Сент-Пол? – сказал Теодор. – Вряд ли. Скорее, в Кембридж.
– А там есть пансион? – спросила я.
– С чего вы взяли, что туда берут детей убийц? – спросил Леопольд.
– Потому что индейцев уже не хватает, – сказала я.
Леопольд насторожился.
– «Баллада об Эдварде Шумахере», – произнес Теодор задумчиво. – Даже не знаю, смогу ли я работать на телевидении. У меня боязнь сцены.
Уже у «Минни-вавы» мимо нас в сторону библиотеки промчалась с включенной сиреной машина полиции штата.
– Рассиживаться не будем, – сказал Теодор. – Быстренько поедим и сразу назад. Полиция прибыла, нам теперь ничто не угрожает.
В «Минни-ваве» горели флуоресцентные лампы, отбрасывавшие на все вокруг зеленоватый отсвет. В одной из ламп отошел контакт, и она судорожно мигала. Мерцающее освещение может спровоцировать эпилептический припадок. Надо бы предупредить мамочку, чтобы она не ходила сюда с Эдвардом.
В «Минни-ваве» работали двое – Александр и Димитриос, обвинявшийся некогда в попытке растления малолетних, о чем всем было известно, поскольку в витрине висело соответствующее предупреждение.
– Черт подери! – сказал Теодор. – Совсем из головы вылетело. Может, не стоит заходить?
Я подтолкнула Тео вперед.
– Привет, Димитриос, – сказала я.
Димитриос – добродушный коротышка, а второй, Александр, похож на греческого бога – он однорукий.
– Добрый всем вечер, – сказал Димитриос. – Чего желаете? – Он поманил к себе Леопольда. – А для тебя у меня особое угощение.
– Ну, иди, – подтолкнула я Леопольда, спрятавшегося за наши спины.
– Хот-дог со сладким перцем, – Димитриос протянул Леопольду розовую сосиску, аппетитно торчавшую из булочки. – Сам приготовил сегодня вечером. Еще тепленькая.
– Очень хорошо, – сказал Леопольд и впился в нее зубами. Издалека я видела Александра, который на деревянной лопате вытаскивал из печи огромную пиццу. – Нам нужна небольшая пицца с чесноком, сладким перцем и ананасами, – сказал Леопольд, опасливо покосившись на меня.
– Да ради бога, – кивнула я.
– Здесь или с собой? – спросил Димитриос.
– Здесь, – ответила я.
– Если позволите, я бы посмотрел, как она готовится, – сказал Леопольд.
– Разумеется, – сказал Димитриос. – Пойдем, я тебе все покажу.
– Только учтите, – сказала я, – я с вас глаз спускать не буду. Леопольд, если он будет вести себя странно, сразу кричи и бей его по Pluribus Unum.
– Шутить начнет или что? – спросил Леопольд.
– Я не растлеваю малолетних, – обиженно сказал Димитриос. – Вашего покорного слугу арестовали по ошибке. Зачем мне домогаться детей?
– Кто вас знает, – ответила я.
– Я люблю детей, но к ним не пристаю, – повторил он.
– Вот и отлично, – сказала я.
Леопольд нырнул под стойку и скрылся в кухне. Теодор, к счастью, витал в облаках и опасности, угрожающей Леопольду, не заметил.