Пару минут я рассматривала этот китч, а потом поднялась наверх. Саймон лежал под скромным белым одеялом, перед ним стоял поднос с завтраком.
– Ты разминулась с остальными, – сказал он нервно. – Они только что ушли.
– Знаю. Они сказали, что ты, наверное, отдыхаешь и не стоит тебя беспокоить. Но я подумала, что вряд ли помешаю.
– Что ты, конечно, нет, – сказал он.
Я придвинула к кровати старый стул с деревянной спинкой.
– Ради бога, объясни, что с тобой приключилось. Мне никто ничего толком не рассказал.
– Один из агентов вашего ФБР меня невзлюбил, – сказал он. – Вероятно, он начал бить меня, когда я еще был без сознания. Пострадал самый чувствительный орган.
– Господи! – сказала я. – Интересно, какой именно?
Он смутился.
– В области паха.
– Да нет, – сказала я, – мне интересно, какой именно агент. Вчера вечером в ресторан пришли трое. Если б знала, я бы им пиццу отравила.
– Очень мило с твоей стороны, – сказал он. – Но вчера вечером на месте происшествия их было не трое, а гораздо больше.
– Ты показал врачу паучий укус? – спросила я.
– Я был настолько не в себе, что забыл про него. Твоя мама была так великодушна, что отвезла меня домой.
– Да, – сказала я мрачно. – Об этом я забыла. Она очень великодушно пользуется людьми. Надеюсь, тобой она не попользовалась?
Он закашлялся и залился странным румянцем цвета очищенной хурмы.
– Я так хотел выбраться поскорее из этой больницы, что, по совету твоей мамы, не стал дожидаться выписки, а просто ушел. Надеюсь, у меня из-за этого не будет никаких неприятностей. Не знаю, покрывает ли моя страховка подобные случаи.
– А какая у тебя страховка? – спросила я.
– Нечто под названием «Америкэн юнайтед гар», – сказал он. – Понятия не имею, что в нее входит. Вчера вечером в больнице не спросили, кто будет платить. Значит ли это, что меня обслуживали бесплатно?
– Нет. Во-первых, уверена, что страховка «Америкэн юнайтед гар» не покрывает ничего. Никакая страховка этого не делает, они все для проформы. Во-вторых, тебя все равно найдут и заставят платить. Такие здесь порядки. Но ты же лорд. Разве это не значит, что ты богат?
– Вовсе нет, – фыркнул он. – Я младший сын. Все досталось моему старшему брату.
– Твой отец что, больше его любил?
– Нет, что ты, – сказал он. – Просто у нас так принято. Primo Gem'ture.
– А-а, – сказала я. – А что же твой старший брат сделал со всем своим богатством?
– Большую часть промотал, – сказал он. – Вообще-то, он граф. Живет на Багамах.
– Потрясающе! А что граф Генитуре делает один на Багамах?
– Играет в гольф, – ответил он. – У него есть ресторан. Может, откроет еще один, в Нью-Йорке.
– Ресторан! – воскликнула я. – Подумать только, живет сам по себе на Багамах, имеет ресторан. Ты рассказывал об этом Леопольду?
– Твоему братишке? Нет. А зачем?
– Мой брат очень интересуется ресторанным бизнесом, – сказала я. – Может, когда-нибудь я его туда отвезу. Он слишком юн, чтобы самому отправляться с визитом к Номеру Первому. Я хочу сказать – к твоему старшему брату.
– Как он, бедняжка? – спросил Саймон. – Сегодня он был довольно мрачен. А насчет кикбоксинга я говорил совершенно серьезно. Правда, сейчас я не в форме.
– Ты не представляешь себе, сколько народу мне это говорило. Слушай, я окоченела. Тебе не кажется, что здесь жутко холодно?
– Да? – сказал Саймон. – Прости, пожалуйста. Я этого как-то не замечаю. Знаешь, после стольких лет в английской школе…
– Бедняжка! Забудь о том, что пережил. Я с тобой! – сказала я и расстегнула свой розовый жакет. – Под одеялом гораздо теплее. Можно, я немножко с тобой полежу?
– В кровати?
– Сапоги я сниму, – сказала я и быстро их скинула.
– Да! Как ты пожелаешь! Это просто замечательно! Делай все, что захочется, прошу тебя. Мне так неловко – я сам должен был предложить, только… только я… Просто не знаю, что сказать… Я и мечтать не смел…
– Не кори себя, – сказала я и быстро нырнула под одеяло.
10
– У тебя весьма незаурядный для американки словарный запас, – сказал он, конвульсивно вздрогнув.
– У нас дома как-то оказался календарь, – объяснила я, поправив подушки и вытащив из-под них пару журналов. На Саймоне была пижама в лилово-лимонную полоску.
– Это восхитительно, – сказал он, помолчав немного. – Надеюсь, ты не стала думать обо мне хуже?
– С чего это? – сказала я. С минуту мы полежали в уютной тишине, но вдруг меня кто-то пребольно укусил, и я вскрикнула. – У тебя что, блохи? – спросила я.