– Это ты считаешь, что Эдвард его отец, – сказал Теодор. – Что еще натворил этот преступник?
– Я не запомнила, – сказала мамочка. – Я выше подобных мелочей. Пожалуй, нам пора спать. Чтобы встать с первыми лучами солнца.
– Не понимаю, зачем нам вставать с первыми лучами солнца, – сказала я. – Я пойду спать, но при условии, что ты мне расскажешь, как тебе удалось впарить Фреду двух голых собак.
– Кое в чем помогла мне ты, – сказала мамочка. – Он был так расстроен, что сам не понимал, что делает. Я ему объяснила, что за этими собаками будущее и что охранники из них лучше, чем из немецких овчарок.
– Ты ему сказала, что у этой породы зубы выпадают?
– Нет. Но я ему объяснила, что голые собаки идеально подходят людям с аллергией на собачью шерсть, которой Фред как раз страдает. Шесть сотен долларов, дети! Вы просто обязаны отдать их своей престарелой матери. Он завтра приедет забрать щенков и привезет чек. Наверное, он рассчитывает на встречу с тобой, Мод.
– Нет уж, избавьте меня от этого! Я так унижена и оскорблена, мама! Подумать только, он отказался меня трахнуть! Решил, что я недостаточно для него хороша.
– Может, он просто гомосексуалист? – сказала мамочка. – Вы готовы выслушать еще одну печальную новость?
– Да.
– Чуть больше чувства! – сказала мамочка.
– Да! – воскликнули мы. – Мы готовы выслушать еще одну печальную новость!
Я не очень поняла, откуда взялась еще одна печальная новость, потому что перед этим я ни одной печальной новости не узнала, но решила не уточнять, чтобы не отвлекать ее.
– Мариэтта обручилась со Стивом Хартли.
– Что? – сказала я. – Быть того не может! Они знакомы всего два дня. Тело его матери еще не остыло.
– Да она еще даже не умерла! – сказала мамочка.
– Где Мариэтта? – спросила я. – Хочу ее поздравить – она меня опередила.
– Она осталась ночевать у Стива. Приедет утром – забрать вещи.
– Какое убожество, – сказала я. – Ей всего двадцать один, а она вцепилась в первого же подвернувшегося под руку.
– Строго говоря, не в первого, – сказала мамочка.
– Она не использовала и толики своих возможностей, – сказала я. – Пошла с аукциона по стартовой цене.
– Если он заработает тридцать миллионов, получится, что эта стартовая цена не такая уж и низкая, – сказал Теодор. – Готов поспорить, она нас тут же забудет.
– Как она могла? Я думала, она поедет с нами в Лос-Анджелес. Там полно мужчин. Она могла бы устроиться на бензоколонку мыть машины.
– У него прелестный дом, – сказала мамочка.
– Или пойти в горничные, – сказала я. – Впрочем, насколько мне известно, она в жизни не занималась уборкой. Вечно заставляла меня все за нее делать. Будем надеяться, со временем я найду в себе силы простить ее. Да, кстати, а что нам, собственно, известно о будущем супруге? В какой семье он воспитывался, где учился, каковы его религиозные убеждения? Может, он серийный убийца или многоженец, сажающий своих избранниц на цепь в подвале? Думаю, мне придется провести расследование.
– Никаких расследований! – строго сказала мамочка.
– Когда свадьба? – спросил Теодор. – Вдруг мы к тому времени уже будем в Лос-Анджелесе? Я бы хотел подарить новобрачным песню. Впрочем, она может этого и не захотеть.
– Главное – чтобы она была счастлива, – тусклым голосом сказала мамочка.
– Никогда не думала, что моя сестра способна на такую пошлость. Все должно происходить совсем иначе!
– Может, его мать так и не умрет, и тогда она передумает, – сказала мамочка. – Дети, надо помолиться! Вставайте в круг.
– Я думала, ты всей душой за Стива Хартли, – сказала я.
– Кто его знает, за что я на самом деле всей душой. Сначала мне эта идея понравилась, но это было до того, как мы решили переезжать в Лос-Анджелес. – Она взяла бутылку с джином. – Теодор, будь ангелом, поищи мою банку сока. Я ее куда-то спрятала. Посмотри под кроватью.
14
Утром Мариэтта вернулась забрать вещи. Она приехала на машине матери Стива Хартли, «Тойоте» лимонного цвета.
– Стив знает, что у тебя нет прав? – спросила я.
– У меня есть справка, что я учусь, – ответила она презрительно. – И вообще, твое какое дело?
– По справке одной ездить нельзя, – сказала я.
– Тебе-то что за дело? – Она оттолкнула меня и открыла шкаф. – Слава богу, наконец-то я покидаю эту дыру. Больше не будешь за мной шпионить!
– Да? – сказала я. – Надо проследить, чтобы ты не умыкнула чего моего.
– Да кому нужно это клоунское тряпье? – сказала она.
– Как ты быстро переменилась!
– Меня к этому вынудила наша семейка, – сказала она. – Включился механизм самозащиты.