– Право, мне жаль, что так получилось, – сказал Стив. – А сколько лет вашему матрасу?
– Лет пятнадцать, – ответила мамочка. – Правда, он мне достался не новым, но был в полном порядке. До сегодняшнего дня.
– Боже ты мой! – воскликнул Стив. – Предупреждать надо. «Минотавр – триста пятьдесят» – самый мощный из представленных на рынке пылесосов. – Стараясь глядеть в сторону, Стив аккуратно застелил матрас простыней и накрыл одеялом. – Может быть, мы пройдем в другую комнату и я покажу вам, на что еще способен наш трехсот пятидесятый?
– Сначала покажите мертвые клетки! – потребовал Леопольд.
– Давайте перейдем в более просторное помещение, – настаивал Стив Хартли. – Здесь душновато. – Он отволок агрегат в гостиную и там, склонившись над контейнером, стал извлекать из него ошметки матраса, судорожно рассовывая их по карманам. – Вот! – провозгласил он с гордостью, достав наконец грязный ватный квадратик. – Можете сами убедиться.
Мы все осторожно пощупали ватку.
– Ого! – сказала Мариэтта. Стив Хартли взглянул на нее с одобрением. – Мама, до чего же ты все-таки отвратительна, – добавила она. – Но я стараюсь об этом не думать. – Она прижала руки к груди и завопила громко и пронзительно: – «Вагономин! Вагономин!»
– Что такое? – встревожился Стив.
– «На прибрежье Гитчи-Гюми, Светлых вод Большого Моря, С юных дней жила Нокомис».
– По ночам со всех осыпаются мертвые клетки, – сказал Стив, вступаясь за нашу мамочку. – И днем тоже. Кроме того, может, вы и не знаете, но на поверхности человеческого тела живут миллионы микроорганизмов.
– Они живут полной жизнью? – спросил Теодор, глядясь в зеркало и поправляя галстук-бабочку.
– Это мне неизвестно, – сказал Стив Хартли. – Но мне известно, что есть такие клещи, которые селятся на ресницах. Этот вид клещей паразитирует исключительно на человеке.
– Только не на мне! – закричал Леопольд.
– На всех, – сказал Стив.
– А как от них избавиться? – спросила Мариэтта самым своим обольстительным голосом, с хрипотцой. – Не хочу, чтобы у меня на ресницах жили клещи.
– Нет-нет! – сказал Стив. Большим и указательным пальцами он потрогал усы, словно проверяя, на месте ли они. – Вреда эти клещи не приносят – просто такая у них среда обитания.
– Вас этому в пылесосной школе научили? – спросил Теодор.
– Пылесосами я только подрабатываю, – сказал Стив обиженно. – Так, а теперь, если здесь есть розетка, я бы хотел как следует почистить эту комнату.
Сначала нам было интересно, но когда он стал доставать всякие насадки, чтобы показать, как пылесосить жалюзи, мы все, за исключением мамочки и Леопольда, ушли в спальню к мальчикам.
Теодор и Леопольд спят на двухъярусной кровати, а у Пирса отдельная койка. Расстояние между ними фута три. Я устроилась на кровати Теодора, которая внизу.
– По крайней мере, есть надежда, что теперь дом будет хоть отчасти соответствовать санитарным нормам, – раздраженно сказала Мариэтта и уселась рядом со мной. Пирс с Теодором сели напротив.
– Здесь написано, что к пылесосу прилагается насадка для заточки ножей, – сообщил Теодор, листая прихваченное из коробки описание.
– Насадка для заточки ножей! – Пирс вытащил из-под кровати полную окурков пепельницу и закурил. – Круто, да?
Трейф, который прятался под кроватью Пирса, выполз наружу и прыгнул к мальчикам.
– Бедняга Трейф! – Пирс почесал его за ухом и потрепал по голове.
У Трейфа кожа серая, немного похожая на слоновью, кое-где поросшая пучками шерсти. Над глазами у него черная короткая щетина.
– Господи! – вдруг вспомнила я. – Я же оставила Лулу со щенками на дворе, в загончике.
Я вскочила и, естественно, стукнулась головой о кровать Леопольда. Мариэтта с Теодором заржали.
В комнате за столом сидели Стив Хартли с мамочкой и Леопольдом.
– Так сколько же это будет стоить? – спросила мамочка.
– Я как раз собирался перейти к вопросу о цене, – ответил Стив и начал выводить на бумажке столбики цифр.
– Мамочка! – решила вмешаться я. – Думаю, это слишком дорого.
Я заглянула Стиву через плечо, чтобы разглядеть, что он там пишет, но он загородился локтем.
– И к тому же, – сказала мамочка, – вы, дети, никогда ничего не пылесосите.
– Потому что наш пылесос не работает, – встрял Леопольд. – А этим я бы пылесосил каждый день. Мне нравится смотреть, как мертвые клетки слетаются на ватку.