– Вполне, – сказала я. – Может быть, вы хотите заплатить за то, чтобы он вам сделал муфти-пуфти?
– Где ты воспитывалась? – спросил мужчина неуверенно, словно не знал, что еще сказать. – Ты не еврейка, а? Я бы хотел помочь вам, дети, обрести истинный путь.
– В Калифорнию? Туда наша мамочка укатила, – сказала я.
– Как, без вас? Ее надо немедленно отыскать! – сказал мужчина. – Я обязан на нее заявить. Таких надо лишать материнства.
– И вы еще называете себя христианином? – сказала я.
Мужчина прикрыл глаза.
– Полагаю, вам слишком многое пришлось пережить, – сказал он. – Вот что! Как вы думаете, если я куплю вам поесть, вам станет лучше?
– Мы вроде недавно завтракали, – сказала я.
– А я бы подкрепился, – сказал Пирс.
– Мы завтракали лет сто назад, Мод, – сказал Леопольд.
– Сейчас время ланча, – сказал мужчина. – Я с удовольствием разделю его с вами.
– А вы не могли бы посидеть за другим столиком? – спросила я.
– Если я и хочу угостить вас ланчем, то лишь потому, что намерен помочь вам встать на путь истинный.
– Ну, хорошо, хорошо!
Мы сели в «Бронко». Машина была новехонькая, в ней даже пахло по-особому. Этот запах вывел Трейфа из себя. Он любит старые машины. Я сидела сзади и не могла его удерживать, а он решил, что совершенно необходимо вылизать спинку водительского сиденья. Раньше я такого за ним не замечала. К счастью, мужчина поставил кассету с духовными песнопениями в исполнении белых, и музыка заглушила Трейфово чавканье.
Место, где можно поесть, мы нашли не сразу. В кафе кормили по-домашнему.
– Я бы хотел отведать мясной запеканки, а к ней – пюре и тушеную окру, – решил Леопольд и захлопнул меню.
– Отличная мысль, – сказал Пирс и тоже закрыл меню.
– Пирс! Знаешь, большинство современных кинозвезд – вегетарианцы, – напомнила ему я.
– Он что, кинозвезда? – спросил мужчина, до этого момента молчавший. Он был, похоже, так доволен нашим согласием составить ему компанию, что на время лишился дара речи.
– Собирается ею стать, – сказала я.
– А откуда вы, ребятки? – спросил он и лучезарно улыбнулся.
– Возражаю, ваша честь! – заявила я. – Я сказала, что мы с вами поедим, но не говорила, что будем с вами беседовать. Тем более отвечать на такие идиотские вопросы.
Наступила тишина.
Я густо полила запеканку кетчупом. Он был чудо как хорош – густой, ароматный, перченый. Пирс с тоской глядел на мою тарелку поверх своего сэндвича с сыром и помидорами. Леопольд вдумчиво жевал кусок запеканки, пытаясь распознать ингредиенты.
– Интересно, как там наши родственники, – сказал он.
– Мне тоже интересно, – сказала я. – Столько вопросов осталось без ответа. Например, хотелось бы знать – Фред все еще прикован к койке или нет, много ли у него неприятностей по службе, думает ли он обо мне все с той же истовостью, которая чуть его не погубила? Как там мама? Навлекла ли она на своих спутников новые несчастья? Как Мариэтта, домогается ли моего лорда, пользуясь его слабостью? Как Теодор, сильно ли страдает? И так далее. – Мужчина, он сидел напротив меня, нервно заерзал. – Сэр, вы что, трогаете себя за интимные места?
– Неужели нынешние девушки все так разговаривают? – сказал он.
– Да! – сказала я. – Вы что, с луны свалились?
– Я из округа Покахонтас, Западная Вирджиния, – сообщил он. – Моя жена умерла полгода назад. Я ездил навещать родственников. Большей частью я сам едва понимаю, что делаю. Никогда не думал, что переживу жену. Так странно, что я вас встретил. Не могу поверить, что мы с вами вот так вот сидим, едим. Эдвард мне многое о вас обо всех рассказал. Не знаю, может, не следовало бы этого говорить, но, когда за завтраком я увидел тебя из окна кафе, со мной случилось нечто странное.
– И что же с вами случилось, мсье? – сказал Леопольд.
– А что именно вы ели на завтрак? – сказала я.
– Я даже не представился, – сказал мужчина. – Я только что сообразил, что о вас я знаю так много, а вы даже не знаете моего имени.
– Это ничего, – сказала я.
– Меня зовут Боб, Боб Хеттей.
– Боб, вы собираетесь есть свою лазанью? – сказал Леопольд. – Вы к ней даже не притронулись. В меню написано, что это домашняя лазанья.
– Смешно, – сказал Боб. – С тех пор как моя жена умерла, я только и делаю, что ем. Обратившись к Господу, я обратился к еде. А сейчас я почему-то даже не голоден. Думаю, мне стоит немного похудеть.
– Мы ее завернем на потом, – сказала я. – Итак, вы христианин?
– Я бы так хотел рассказать вам, что это для меня значит!
– Значит ли это, что вы хотите дать нам немного денег?
– Нет-нет, – сказал Боб, – Я…
– А, поняла, – сказала я. – Вы мне дадите денег только после того, как я с вами пересплю. Тогда давайте поскорее с этим разделаемся.