— Ну, девочка, успокойся, пожалуйста! Мы что-нибудь придумаем, не плачь! — не будь у меня истерики, я бы подметила, что не похоже это поведение мастера на привычного, холодного убийцу, научившего убивать меня. Но, мне не до того…
Нечего ответить. Я знаю, это лишь слова жалости. Они ничего не стоят. Нет в них правды. Даже он теперь мне врёт…
— Послушай, Самир… — в какой-то момент что-то в душе оборвалось. Истеричные всхлипы стихли, глаза опустели… — Наверное… Я действительно, пойду к Люцию. И, будь что будет! Вы с Мишей уедете, далеко. Он будет в безопасности…
Учитель с каждым моим словом все больше округлял глаза. На его лице проступили играющие желваки. Но виделись они мной через пелену… Безразличия. Полного. Ко всему происходящему. К его мнению.
— Я понимаю, что не имею права просить тебя, но, у меня нет выбора! Возьми опеку над мелким на себя… Пожалуйста!!! — пальцы сильнее вжались мне в скулы. До дискомфорта. Непередаваемая ярость, безумие сменили отрицание. Резко мотнул мое лицо…
— Ты что несёшь?!!! Кира, чёрт тебя побери, что ты сейчас сказала?! — хватка настолько цепкая, что дышать забывала… Подавляющий баритон звериным рычанием опалял раздраженную слезами кожу. — Сдохнуть хочешь, идиотка?!!! Ты теперь, сука, себя жертвой мнишь?!
Судорожно приоткрываю губы… Я его таким ни разу не видела! Мне даже страшно стало…
— Слушай сюда!!! Слушай, и запоминай!!! Никто!!! Никакая сволочь тебя и пальцем тронуть не посмеет!!! И, Кира, тебе я этого не позволю в том числе…
— Но, Мир… — с последних имеющихся сил в охрипшем голосе пытаюсь выдать аргументы, но, не успеваю…
Захват. Не вырваться… На себя потянул, обдал губы жаром дыхания и выпалил прямо в них.
— Люблю… Я люблю тебя, Церера, слышишь?! И ни за что не позволю тебе умереть! — я бы дар речи потеряла… Если бы была возможность попытаться говорить. Ее не было… В подтверждение своего безумного, неправильного, нелогичного признания, Мир жёстко впился в меня диким поцелуем… Теперь… Как прежде точно ничего не будет!
Что важнее прочего
Евгений
— Здравствуйте. Меня зовут Евгений, — уверено протянул руку опасливо потупившему взгляд врачу. Когда он узнал, что я попросил встречи в связи с исчезновением Михаила Демидова, ощутимо стушевался. Судя по всему, ничего конкретного он не знает. Знает лишь, что у мальчика и его юной попечительницы имеется ряд серьезных проблем.
— Добрый день. Чем могу быть вам полезен? — нервно потирает вспотевшие ладони, и не слишком охотно встречается со мной взглядом. Нужно вызвать доверие, иначе он ничего не скажет…
— Я — Евгений Беляев. Возможно, вы слышали обо мне? Суть вот в чём… — улыбнулся со всем имеющимся обаянием, а после… Решил снять маски, и показать ему то выражение, которое приобретает моё лицо, когда думаю о Кире.
— Послушайте… — даже легче стало, когда позволил себе не перечить улыбкой боли. Все, как есть. Очевидность моей в ней потребности… — Меня вы можете не опасаться. Я… Просто хочу помочь ей.
Несколько мгновений мужчина изучал меня. Пытался счесть, как книгу. Конечно, он не верит. Не так сразу. Видно, что боится. Понимает, что втянут в нечто… Опасное. Его захлестнул водоворот, в котором обычный невролог никак не готов был оказаться… Возможно, эта встреча не даст результатов. Осознание, что я могу уйти ни с чем поразило и без того раненую душу. Нет, мне нужна информация! Где моя девочка?! Гордая, сильная девочка Кира, скрывающаяся под маской Цереры?
— Я… Что могу ответить вам? Михаил Демидов вышел из палаты, они пошли прогуляться. Кира Демидова — его законный опекун, имеет вполне основательное право распоряжаться досугом племянника. Я столкнулся с ней мимоходом, когда она пришла. Перекинулись парой слов о состоянии мальчика. И, всё, пока-что они не вернулись. Если хотите — можете подождать их на ресепшене. Обходного пути нет, рано или поздно вы встретитесь. — Доктор Галин ощутимо нервничает… Минует встречи глазами, и голос у него неестественно представительный. Начинаю раздражаться, но, нужно усмирить излишнюю эмоциональность! Иначе…
— Знаете… — присел на диван, скрестив под подбородком пальцы. — Я ведь… Не вру вам. — поднял на него уставший взгляд. — Кира очень много значит для меня. Вы ведь понимаете, что не все так просто… У нее неприятности. Серьезные! Не представляете, насколько… Если не помочь, всё может закончиться летально. А я могу помочь! Поверьте…
Столько отчаяния… Ещё немного — начну умолять говорить! Возможность, что все сложится, до смешного мала! И я использую каждый шанс. Он сложил на висках пальцы. Круговыми движениями потёр, очевидно, болезненно пульсирующий участок.
— Я не знаю, что вам сказать. — Много откровеннее, хоть и с осторожностью. — Думаю, они не вернутся… Ни куда они направились, ни с какой целью — не имею представления. Да и, мне бы об этом не рассказали… Евгений, правильно? — перевел на меня глаза. Впритык. Желая общаться на равных. — Ни кто она, ни во что ввязалась — мне неизвестно. Однако, моего разума хватает, чтобы понять, что не в состоянии двадцатилетняя сирота оплачивать такие счета на легальной работе. Она вляпалась во что-то… А мне очень хочется, чтобы и девочка, положившая жизнь на благо единственного родственника, и этот замечательный малый — были в порядке. Если вы действительно можете помочь — сделайте это! От всего сердца вас прошу!
— Конечно… — я его услышал. Ощутил заботу, походящую на отцовскую. Теперь не сомневаюсь… Тот наглец с проходной не выведал бы у него ни слова! — Мне бы хотелось иметь хоть какую-то зацепку… Вы больше ничем не можете помочь?
На миг он отвёл взгляд к окну, перебирая мысли. После оживлённо вдохнул обильную порцию воздуха…
— Мир… Самир. Я несколько раз видел этого мужчину. Не уверен, но Миша с Кирой иногда о нем упоминали, и после мальчик рассказывал кое-что… Сегодня он был вместе с ней. Этот мужчина — военный. Воевал на Кавказе. Передовой отряд, подробностей не знаю. Слышал, что он потерял больше собратьев, чем кто-либо. Поможет ли вам это?
— В любом случае… — встал, и благодарно склонил голову. — Это явно лучше, чем ничего. Эту информацию обработают мои люди. Спасибо. Только что, вы, возможно, спасли им жизнь…
Развернулся и побрел к выходу. Напоследок доктор окликнул.
— У Миши… Мало времени. Ему нужна пересадка. Если это возможно… Прошу Вас, поторопитесь! И… Удачи.
Церера
— Мир впился в меня губами. Не отстраниться… Дышать нечем! Сжал волосы, и притянул к себе. Второй тяжёлой ладонью свёл за спиной мои руки… Пытаюсь вырваться, рычу ему в рот… Безуспешно! Перехватил мою шею, обвил пальцами, сдавил, приближая ещё ближе… Жаркий язык жадно проникал в рот, изучая, властвуя. Затрепыхалась всем телом, но, что я могу?! Глаза широко распахнуты… Пытаюсь найти в смольном взгляде ответы — не нахожу! То ли истерика мешает, то ли нет их там!
Чем больше оказывала сопротивление — тем острее ощущала на себе его вжатые пальцы… Тем глубже и требовательнее становился поцелуй. В голове путались ошмётки мыслей… Любит?! Какая любовь?! Он же как брат мне! Как самый близкий друг… А этот порыв показал лишь одно… Я потеряла! Навсегда! Того Мира, которого пол жизни знала… Почему?! Почему, помимо прочего, я ещё и его лишилась? Он отнял… То единственное, что позволяло видеть хоть крупицы ясности в завтрашнем дне… И, отняв это, насильно берет свое! То, чего я брать не разрешала!
Ярость спуталась с печалью… Накрыла волной бешенства! Сжала в кулаки руки, глаза пламенем налились… И я со всех сил сцепила зубы, прогрызая мужчине нижнюю губу! Он болезненно простонал мне в рот, и резко отстранился, накрыв кровоточащую рану рукой… Легко! Он мог легко обуздать мой пылкий нрав… Встряхнуть за ворот, напомнить, кто сильнее, подзашеем. Я знаю, он не сделает так… И не сделал. Лишь посмотрел глубоко в мои глаза, с такой истошной болью, что и поцелуй на миг стал неважным… Но, он был! Обхватила лицо ладонями…