— Потому что у меня есть дела, о которых нужно позаботиться. Элисон, давай поговорим об этом позже, — говорю я.
— Зайдешь ко мне попозже? — Это звучит, как вопрос, но я знаю, что это требование.
— Я постараюсь, — шепчу я.
Через минуту она уходит, и я жду, когда спустится лифт, прежде чем устремлюсь к Ребекке. Я поворачиваюсь и натыкаюсь на яростный взгляд зеленых глаз.
— Куда ты идешь? — Мой голос звучит более подавленно, чем я хочу, чтобы он звучал.
— Я сваливаю от тебя.
Она была почти у лифта, когда я хватаю и притягиваю её к себе.
— Отпусти меня, Николас.
— Я не могу, — говорю я, отталкивая ее от дверей лифта. — Нам нужно поговорить.
— Думаю, будет лучше, если мы не будем говорить об этом.
Когда её бедра прижимаются ко мне, моё желание пульсирует между нами, напоминая мне об удовольствии, которое я подарил ей несколько минут назад. Я хочу снова похоронить себя внутри неё. Накрутить прядь её волос на палец, и смотреть на её красивую кожу. Я сдерживаю желанию, чтобы не прикоснуться к ней. Я хочу, чтобы она осталась.
— То есть, мы просто сделаем вид, что ничего не случилось? — спрашиваю я.
— Да.
— А что, если я не хочу? — спрашиваю я упрямо. Она дрожит в моих руках. — Ты не можешь отвергнуть меня. — Я убираю прядь волос с её лица и наклоняюсь, чтобы поцеловать её. Но она отталкивает меня и со всей силы бьёт по кнопке вызова лифта.
— Могу, — говорит она.
— Ты совершаешь ошибку.
— Нет. Я собираюсь исправить её. — Ребекка проходит мимо меня, когда двери лифта открываются. Последнее, что я вижу перед тем, как двери снова закрываются это то, что ее красивые рыжие волосы слегка растрёпаны от того, что я к ним прикасался.
Глава 19. Ребекка
Она ничего не значит для меня. Эти шесть коротких слов постоянно крутятся в моей голове, когда я смотрю на пустой экран компьютера. Я никак не могу выкинуть эти слова из головы. Я попала в очень большую переделку. Я вращаюсь на стуле и сканирую офис вокруг себя. И замечаю пару сотрудников, которые пристально смотрят в мою сторону. Я начинаю чувствовать себя параноиком, словно все всё знают. Они продолжают пялиться на меня, как будто у меня крылья выросли, потому что в этот момент, всё, что я хочу сделать, это одеть эти крылья и улететь. Наверное, мне просто мерещится.
Несколько часов спустя я смотрю в личный календарь Николаса. Я не получала от него известий, и мне в голову не приходило, где он мог быть, пока не увидела, что он на совещании. К несчастью, когда я просматриваю остальные дни на этой недели, я вижу только одно имя, которое заполняет каждый день: Элисон.
Что. За. Мудак. Я такая дура. Прямо сейчас мне хочется реветь, но я не могу. Пошло всё на х***. Я не буду реветь. Я прокручиваю календарь до января следующего года и вижу, что неделя с 31 января до 7 февраля зачеркнута. Это же отпуск. Я почти забыла, что он уедет. Он, наверное, возьмет её с собой.
Я пыталась подтвердить дату у координатора мероприятия неделю назад, но она была в отпуске. Может мне стоит попробовать позвонить ей ещё раз. Я смогла только отослать чек в Музей естественной истории так по крайне мере, хоть что-то сделала. Я набираю номер координатора мероприятия, который дал мне Николас, и к моему удивлению, она отвечает.
— Здравствуйте, я ждала вашего звонка. — Голос на другой линии звучит слишком весёлым в такое дерьмовое утро. — Вы хотите подтвердить дату мероприятия на 31 января, правильно?
— Да, нет, подожди... — я смотрю на календарь Николаса добрых две минуты. Его отпуск как раз выпадает прямо после торжества. Но что если я подтвержу дату? Таким образом, я отомщу.
— Да, мы подтверждаем на 31 января.
Глава 20. Николас
Три дня спустя...
Проведя три дня дегустируя с Элисон торты, я больше не хочу к ним даже прикасаться. Мой язык и рот немеет от сахара, уверен, у меня разовьётся кариес. Или я стану диабетиком. Я понятия не имею, зачем Элисон нужно было попробовать так много тортов, но я терпел всё это только потому, чтобы она не заподозрила о том, что что-то происходит между Ребеккой и мной. Я до сих пор чувствую себя идиотом, сказав, что она ничего не значит для меня, но, если бы я сказал иначе, Элисон бы поняла, что что-то произошло. С тех пор, как Ребекка, и привезла меня домой с благотворительного вечера, она вбила себе в голову, что я что-то скрываю — и сейчас она права.
Самая трудная часть последних трёх дней было избегать секса. Я имею в виду, два этих слова в одном предложении — это безумие, но это то, что делал я в течение трёх дней. Я избегал секса с Элисон. В первый день я сказал ей, что слишком много мастурбировал в течение дня и мой член просто, бл*дь, устал. Это была полуправда. Я много мастурбировал в тот день, но мой член не устал. Нет, он был готов и готов, но проблема в том, что единственную киску, которую он хотел трахать, была киска Ребекки. Боже, как трудно было не думать о ней по ночам.
На второй день я выпил слишком много. И хотя у меня был стояк в брюках, я сказал Элисон, что мой член не стоит из-за выпитого вина, к счастью, она купилась на это. Меня поначалу немного задело, что она подумала, что бутылка вина смогла бы остановить меня, но я быстро понял, каким был дураком, и всему виной моя гордость. Я должен быть благодарен, что она поверила в это, а не стала проверять.
Третья ночь была самой тяжелой. Я не мог использовать в качестве оправданий я-слишком-много –мастурбировал или что мой член не стоит, поэтому я придумал кое-что другое. Я сказал Элисон, что у меня сильная диарея. Взгляд, которым она одарила меня, было полно отвращения. Я знаю, что она не тот тип женщины, которая пойдет в туалет после меня. В тот же вечер она заказала отдельный номер. Думаю, она боялась, чувствовать постоянный запах говна. Я был благодарен ей за это. Для меня было испытанием не спать всю ночь, притворяясь, что у меня ужасная диарея.
Как хорошо наконец-то оказаться дома. Я наливаю себе чашечку кофе и хватаю экземпляр New York Times. Я обычно читаю новости в интернете, но иногда читаю и обычную газету. То же самое и с книгами, я предпочитаю читать книги в мягкой обложке, а не в электронном. У меня уходит минута, чтобы понять, что в газете есть статья, посвящённая нашему ежегодному гала-концерту.
— Наконец-то, рекламный отдел делает что-то правильное.
Слова застревают в горле, когда я читаю о дате ежегодного торжества. 31 января. Что за х***? Я достаю планшет из портфеля и пролистываю мой календарь. Я специально сказал Геллар 30-го. В отделе связи с общественностью даже не знали о старой дате. Я неделю назад исправил дату и сказал Эмили, что собираюсь в отпуск, а сейчас этой записи нет. Она была, но теперь её нет. Я прокручиваю последние изменения, и о чудо, самое последнее изменение удалено. Имя “пользователя”, который внёс изменения: Геллар.
Глава 21. Ребекка
Сукин сын. Я получаю на телефон уведомление об е-мейле, которое всплывает верху. У меня челюсть отвисает от осознания того, что это сообщение от него. От Николаса Стонхейвена. За последние три дня, я была в счастливом неведенье о его местонахождении. Нет, это ложь. Я знал, что он был с ней. Я не видела его и ничего не слышала от него, но понимала, что надвигается грёбанная буря.
Кому: Ребекки Геллар
От: Николаса Ф. Стонхейвена
Тема: НАМ НУЖНО ПОГОВОРИТЬ
Геллар,
Мой кабинет. Сейчас же.
Николас Ф. Стонхейвен
Что за х***. Я быстро отвечаю ему по электронной почте, пытаясь свести к минимуму закипающим во мне гнев.