— Николас! — зову я его, когда он поворачивается, чтобы уйти. Он не останавливается, пока я не вклиниваюсь между ним и дверью в банкетный зал. Он смотрит на меня сверху вниз в замешательстве.
— Геллар, уйди с дороги.
— Нет. — Я прижимаюсь к нему.
— Что ты делаешь? — рассеяно, спрашивает он. Несмотря на его вопросительный взгляд, я чувствую, что его эрекция растёт напротив меня. Я вдавливаю свои бёдра в его, и он стонет.
— Я останавливаю тебя от разрушения обеих наших жизней, — шепчу я.
Я не уверена, то ли в порыве страсти, то ли от мысли потерять всё, или, может быть, от необходимости сделать это, но я хватаю Николаса за рубашку и целую его. Очевидно шокированный ситуацией он замирает. Я провожу языком по его губам, и он мгновенно растворяется в поцелуе, хватая меня в тумане вожделения. Он задирает моё платье вверх и поднимает меня, усаживая на холодный выступ. Губы Николаса заглушают мой крик. Я хватаю его за рубашку, используя её, чтобы подтянуть себя вперёд. Я в панике. — Я обещаю, что не позволю тебе упасть, — говорит он, придерживая мою талию. Я отморожу себе задницу.
— Ты пьян, Ник.
Он останавливается, чтобы посмотреть на меня. — Это первый раз, когда ты назвала меня Ником.
Я дрожу, в то время как его глаза ищут мои.
— Я удержу тебя, — говорит он, раздвигая мои ноги. Моё сердце сжимается в обещании его слов. Он кладёт свою руку на внутреннюю сторону моего бедра, проскальзывая между разрезами моего платья. Николас не останавливается. Он не спрашивает, всё ли хорошо. Он просто берёт. Его рука замедляется на мгновение, когда он аккуратно отодвигает в сторону мои трусики. Мы не должны делать этого.
Я отталкиваю его руку, но он переплетает наши пальцы и перемещает их к входу мои складочек. Я подавляю стон, когда он скользит двумя пальцами внутри меня и вытаскивает их обратно. Он повторяет это движение снова и снова, и каждый раз более энергично. Моя кожа горит, а снаружи слишком тихо – даже для Нью-Йорка. Я тяжело дышу, когда он немного притягивает к себе, меняя угол проникновения внутри меня. Каждый раз, когда меня трясёт, он сжимает мой клитор как будто приказывает мне сдержаться ещё.
— Николас, перестань, — молю я.
— Ты действительно хочешь, чтобы я остановился? — спрашивает он, наклоняясь.
— Бл*дь, — шепчу я.
— Я хочу наблюдать за выражением лица, когда ты кончишь.
Слова Николаса отправляет меня через край. Я хватаюсь за стену позади себя, когда восхитительный оргазм накрывает меня. Моя киска бьется в конвульсиях, и тёплая жидкость просачивается между моих ног. Николас вытягивает пальцы и не стесняясь этого кладёт их в рот. Он слизывает мои выделения с них, словно он ест десерт.
— Это никогда больше не произойдет. —говорю я, пытаясь привести в порядок дыхания.
— Ты не должна лгать мне. — Что я наделала? Это было так глупо.
Он смотрит на меня с печалью, и от этого внутри меня всё болит. Я не могу понять его настроение сегодня. В один момент он злится, а в следующий он сломлен. Что-то не так и я не могу исправить это, но я хочу. Мне, честно говоря, хотелось бы.
— Поцелуй меня, Ребекка. — из его глаз сбегает слеза, стекая по его щеке, когда он смотрит на меня умоляющим взглядом.
— Николас, что случилось?
— Ты мне нужна. — шепчет он
Я слышу их, выходящих из его уст, но мой мозг не в состоянии зарегистрировать их как нечто реальное.
— Что?
Глава 9. Николас
Мир переворачивается. И единственное, на чём я могу сосредоточиться, является проявление заботы в каждом красивом изгибе её лица. Она подходит и берет мою руку. Сегодняшний вечер — полная катастрофа. Зачем я пришел сюда? Зачем? Это просто ещё одно болезненное напоминание о той боли, которую я задвинул далеко в моей голове. Я сжимаю переносицу, чувствуя, что начинает болеть голова. Всё моё тело дрожит.
— Ник, это всё из-за твоего брата? — спрашивает она, сжимая мое плечо.
Ее голос звучит так сладко, но от её слова у меня желудок выворачивает. Я отступаю в сторону перил балкона и наклоняюсь через перила. Я чувствую, как что-то поднимается в задней части моего горла. Её прохладные руки касаются задней части моей шеи, когда избавляюсь от ужина. Она не отходит в отвращение и даже не вздрагивает. Когда я закончил, она вытаскивает мой носовой платок и вытирает пот с моего лица.
— Я скоро вернусь.
Ребекка исчезает, оставляя меня наедине со своими мыслями. Я делаю огромные глотки воздуха, и беру себя в руки. Неважно, насколько сильно я стараюсь, я не могу блокировать болезненные воспоминания, которые наводнили мою голову. Прошло всего несколько минут с тех пор, как Ребекка ушла, но ощущается, как будто вечность прошла. Когда она возвращается, она держит в руке ключи от машины. Я немного удивлен, увидев, что она держит их. Она, наверно, спускалась к парковщику.
— Ты готов ехать домой? — спрашивает она, глядя на меня.
— Да, но как же папарацци?
— Тебе повезло, прямо сейчас они делают фотографии детей, которые воспользовались твоими пожертвованиями. Мы ускользнём через заднюю дверь, — говорит она с натянутой улыбкой.
— Спасибо, Ребекка.
— Всегда, пожалуйста, — говорит она, вздыхая.
****
Я просыпаюсь, не оттого что моя голова взрывается, а скорее всего от ощущения того, что что-то взрывается внутри моего черепа. Комната вокруг меня темная, но знакомая. Я шарю в темноте и нащупываю выключатель на лампе рядом со собой. Это моя комната. Я узнаю стены в тосканском стиле (прим. пер. стены украшаются венецианской штукатуркой и искусственным камнем. Фрески и росписи также являются общими для тосканского стиля. Тканые гобелены на стенах и другие виды искусства также могут быть использованы для украшения стен), когда свет заполняет комнату. Моё тело горит. У меня, должно быть, лихорадка. Я смотрю вниз и обнаруживаю, что все ещё одет в чёрный смокинг. Что, бл*дь, произошло?
— Как ты себя чувствуешь, дорогой?
Мои глаза фокусируются на темном силуэте, сидящего на краю кровати. Мое зрение все ещё слишком размыто, чтобы разобрать знакомый голос.
— Ребекка?
— Нет, Элисон.
*бать. Что она здесь делает? Я стону, когда мой желудок урчит, как будто сердится от злоупотреблений, которые он пережил.
— Где Ребекка? Она была со мной на мероприятии.
— Ложись обратно. У тебя пищевое отравление, — говорит Элисон, расстегивая мою рубашку. Я отталкиваю ее руки и приподнимаюсь. Плохая идея. Я хватаю её за плечи, когда моя голова кружится от резкого вставания. Пищевое отравление? Это, должно быть, ложь, которую Ребекка рассказала Элисон.
— Мне нужно убедиться, что она добралась до дома. — Я отодвигаю одеяло на кровати и смотрю на пол пытаясь сфокусировать зрение. Пожалуйста, прекрати кружиться.
— Я уверена, что она уже дома, — говорит Элисон, раздраженно. — Я была здесь, когда вы приехали сюда. — Мы? Откуда она знает где я живу?
— Я что-нибудь говорил? — спрашиваю я, хватаясь за живот.
— Нет, ты был в отключки. Почему ты не отвечал на мои звонки вчера вечером?
— О чем ты говоришь? — спрашиваю я. Думаю, что я собираюсь блевать.
— Я звонила тебе раз двадцать. Твоя помощница ответила на звонок и сказала, что ты чувствовал себя плохо.
Я помню, как приехал на мероприятие Lit For Kids, но я, чёрт возьми, не помню, как уехал. Вспышки минувшей ночи мелькают в моей голове. Я помню, Ребекка... О Боже, я поцеловал её. Я помню вкус её губ на своих. Её вкус на моих пальцах. *бать. *бать. *бать.
Глава 10. Ребекка
На следующий день Николас не появляется в офисе. Время подходит к девяти, когда понимаю, что сегодня я его уже не увижу. Большой сюрприз. Я имею в виду, я не должна удивляться этому, верно? Я слышала, что Николас требует от своих помощников приходить на работу вовремя. Память о его губах со вкусом виски ещё свежи в моей памяти. Я хочу забыть этот вкус, но каждый раз, когда я провожу языком по нижней губе, я чувствую вкус виски.