Оставался лишь Джеймс, но его роль потрясённый детский мозг обработать не смог. Всё это возвращается лишь теперь, когда жадный до крови юнец, обросший со временем щетиной, превратился в мужчину, потерявшего разум.
Какая ирония: Джейми убил отца, а она считала его самым близким из всех.
Она вообразила себе невесть что, сделала себя мнимо желанной, нужной, кем-то оценённой. Принятой в стаю бетой, единственной в своём роде.
Ей был нужен сильный толчок, чтобы принять правду. Но откуда ему было взяться? Никто из стаи за столько лет не обмолвился о том, что случилось. Девкалион вообще мало говорил с ней, Кали обращалась как с прислугой, Эннис не замечал, а Джеймс… Джеймс словно был приятен. Близнецы появились позже и, скорее всего, даже ничего не знали об этом.
Её жизнь была ясна: у неё имелась стая — её стая, заменившая семью — и отчаянное, яростное желание стать альфой, возникшее, казалось, на пустом месте. Только двенадцатилетняя Мими знала его истоки, а теперь начинала понимать и настоящая Наоми.
— Этого не может быть, — повторяет она снова и снова. — Как такое может быть правдой? — глаза блестят, и даже в полутьме Джексон видит этот лихорадочный мечущийся взгляд и холодеет. Сейчас Марл выглядит едва ли не безумнее своего дружка. — Откуда тебе знать, что случилось? Откуда..?
Последние слова она выкрикивает. В одном из домов загорается свет, и мужской голос советует заткнуться, пока он не вызвал копов.
— Девкалион обратил меня… Другая стая… Спасли… Да, да, так и было…
Марл бессвязно бормочет. Она, тянущаяся к Джексону, желающая возродить в нём толику былой симпатии, отступает сама, пятится во тьму, и ему остаётся только наблюдать её крушение. Он и жалеет и нет о том, что сказал; это её битва, начавшаяся бы рано или поздно, и лучше ей начать сражаться сейчас, пока Джеймс не решил, что наигрался.
Джексон дал девушке последний шанс. Только ей решать, как она использует то, что знает теперь. Спасётся или нет, найдёт ли силы жить дальше — зависит лишь от неё.
Наоми Марл была в жизни Уиттмора всего ничего, встрепенула её и исчезла, не оставив следов. Он мог бы остаться с ней, и, кто знает, может, они сумели бы найти покой друг в друге. Может, будь они вместе, правда прошлась бы по ним кругами на воде и смолкла.
Но судьба сложилась иначе.
Джексон встретил Бейли, и его ищущая душа угомонилась в руках калифорнийской девочки. Девочки, не оттолкнувшей его, оставшейся разделить горькие плоды правды вместе с ним, покинувшей отчий дом и застрявшей в пучине сверхъестественных драм.
Девочки, сердце которой остановится совсем скоро, ровно в семь четырнадцать до полудня.
========== Глава 6 ==========
Скотту не нравится затишье. Оно выглядит подозрительно после того, как Ноа раскрыла себя, а Джеймс напал на Бейли.
Двое исчезают так же внезапно, как и появились: парень ожидает очередного сюрприза, но чокнутых и след простыл. Происходящее напоминает игру, правил которой МакКолл не понимает. Он ощущает себя пешкой, которую переставляют туда-сюда, а ему только и остаётся, что следовать чужой воле. Нельзя договориться или сразиться с тем, кто не выходит из тени. А Джеймс и вовсе походит на призрака. Существует ли он вообще? Хейлы говорят, что да, но никто, кроме Ноа, его не видел; может, это она сумасшедшая, и Джей — фантазия больного рассудка?
Всё может быть. Но вместе с тем Скотт не может избавиться от мысли, что ищет врага повсюду. Не зная в лицо, он видит его в каждом встречном.
МакКолл поворачивает голову к Бейли, ладонь которой козырьком нависает над закрытыми глазами: она спит. Стайлз прикрывает её спиной и жестикулирует, отвлекая внимание преподавателя на себя.
— То есть, вы говорите, что гипотетически можно обойтись двумя уровнями экономики?
Бобби Финсток сверлит его взглядом, и от десятиминутной болтовни ученика у него начинает дёргаться глаз.
— То есть…
— Белински! — тренер остаётся тренером и сейчас, все слышат это в громовом раскате голоса.
Все, включая Бейли.
Её так невежливо вытягивают из сна, что она вздрагивает и ударяется о парту, опрокидываясь со стула назад, но Лидия, сидящая за ней, успевает поддержать за спину.
Происходящее длится какие-то доли секунды, и замечает это только Скотт. Он видит, как девушка впивается пальцами в край стола, как белеют костяшки дрожащих пальцев; стоит ей поднять ладонь, чтобы тронуть переносицу на том месте, где очки, и парень отмечает круги под серыми глазами.
Бейли, и так несильно выделяющаяся в толпе, сегодня как-то особенно тиха и покорна. Хрупкое тело тонет в безразмерном свитере, и она вжимает голову в плечи, словно только и мечтает, что исчезнуть.
Скотт периодически смотрит на неё, стараясь держать в поле видимости. Ему кажется, если отвернётся, — Джеймс или Наоми тут же явят себя. Но это лишнее: Бейли ходит за компанией, как тень, делает, что велят, односложно отвечает и засыпает через каждые две минуты.
МакКолл не видит в таком поведении ничего удивительного. Наверное, Стайлз прав, и на дороге Финсток увидела нечто, не вписывающееся в рамки её мира. Он чувствует вину за это, зная, что сыграл в случившемся не последнюю роль.
Не всем дано принять нечто подобное, и хорошо, что Скотт с друзьями могут присмотреть за ней и удержать от падения в эту бездну.
И всё же… Всё же они не могут быть вечно рядом.
Звонок прерывает преподавателя, который явно хочет высказать Стилински всё, что о нём думает. Стайлз поджимает губы, наблюдая за тем, как одноклассники покидают кабинет, а его всё ругают, ругают, и конца этому не видно. Ладно хоть Скотт стоит рядом, потирает лоб и сочувствует всем своим видом.
Стилински опускается на стуле ещё ниже, ожидая, что сейчас его хорошенько припечатают, и на ближайшие минут тридцать можно забыть о собственных планах. А потом ладони Бейли, жёсткие и холодные, оказываются на его плечах, и, несмотря на это, Стайлз ощущает тепло.
— Что ты так кричишь? — спрашивает девушка, перебивая зевок. — Он же меня выгораживает.
Трое обращают на неё взгляды, для чего Стилински приходится задрать голову. На губах Бейли улыбка, но с его ракурса она кажется печальной гримасой.
— Какого ты вообще спишь на занятиях? — интересуется Бобби, и его обвиняющий палец указывает не на племянницу, а на закрывающего её Стилински.
Бэй только руками разводит и глядит так, словно улыбка и есть ответ на все вопросы. Меньше всего на свете ей хочется, чтобы другие заметили её гнетущий настрой, но то, как ведут себя друзья, даёт понять, что враньё у неё складывается, только если она лжёт не напрямую, а умалчивает о чём-то.
— Как я могу уехать, если с тобой вечно что-то происходит? — если бы Бобби только знал, как обстоят дела на самом деле, вряд ли разрешил бы племяннице выйти из дома в принципе. — Сначала ты падаешь, — он кивает на заживающую на лбу царапину. — Теперь ещё и это. Никуда не поеду, — и складывает на груди руки.
В такой ситуации становится трудно понять, кто из них, по сути, ребёнок.
— Тренер, это последняя игра в этом году, — говорит Скотт. — Без вас команда не сможет поехать, и Девенфорд станет абсолютным чемпионом.
Плечи Стайлза под её ладонями твердеют, и Бейли думает, что и он тоже, видимо, переживает по поводу предстоящей игры. А тот ярче всего другого чувствует прикосновение девчачьих рук, её присутствие рядом с собой и не может понять, как во всей этой неразберихе можно думать о лакроссе.
Бейли в опасности из-за того, что просто попалась на глаза каким-то сумасшедшим волкам, просто потому, что была рядом с ними, а они поедут играть в мячик?
— Скотт прав, — соглашается девушка, и Стайлз, поперхнувшись, вновь смотрит на неё. — Без тебя, даже если команда и сможет поехать, не сумеет выиграть. Ты им нужен.