Какое-то время Питер молчит, или это её опять вырубает. В любом случае, когда он говорит, девушка уже мало что соображает. Рука её опускается, телефон замирает в паре сантиметров от уха. Голос Хейла звучит и звучит, но что за слова — Бэй не понимает.
Она не понимает, даже когда его голос возникает совсем рядом, и тень нависает над её лицом.
— Да ты надо мной издеваешься.
Бейли разлепляет глаза и стонет. Не от боли, а, скорее, от недовольства. Ну что ты пристал; иди, куда шёл. Вот ведь надо, чтобы последнее слово осталось за ним.
— Я только на секундочку прилегла, — пытается избавиться от него. — Покемарю немного и встану. Ты иди… чего встал.
Ей становится всё труднее говорить. Питер видит, что она белее снега, и слышит, как сердце бьётся всё тише и трепещет лишь из-за упрямости. Уголок его губы приподнимается, когда он понимает, что трепещет оно, когда девчонка старается придумать что-то в противовес ему. У неё болевой шок, большая потеря крови и нервные судороги, а она лежит и выёживается.
— Начинаю думать, что всё это ради того, чтобы я вновь взял тебя на руки.
Бейли глубоко вздыхает. Воздух со свистом врывается в лёгкие.
— Ты… раскусил…
Глаза закатываются, а губы продолжают шевелиться.
Мужчина смотрит на это сплошное недоразумение и, пускай он не видел происшедшего, примерно знает по запаху сбежавшей беты, почти растаявшим следам эмоций и физическому результату, что здесь случилось. И его это абсолютно не устраивает.
Позвонив по номеру с чужого телефона и наткнувшись на Бейли, Питер, наконец, разгадал загадку девчонки и понял, как использовать её в своих целях. И тут какая-то недалёкая блондинка решает, что может вывести его идеальный инструмент манипуляций из строя?
Он вынимает телефон из онемевших пальцев и набирает 911. Затем за плечи поднимает Бейли и прислоняет к стене, берёт истёрзанную руку в свои ладони и, оторвав рукав её кофты, затягивает жгут. Ткань тут же пропитывается кровью, а девчонка издаёт малопонятный звук.
В полубредовом состоянии Бейли подбирает слова, которые, издеваясь, улепётывают с языка:
— Ты знаешь, — доверительным шёпотом обращается она к Питеру, который садится рядом, дожидаясь приезда скорой. — Она ведь меня уку… укусила. Думала… о… обратит.
И смеётся. Ей так кажется.
Питер видит дорожки слёз на её лице, подрагивающие в улыбке губы. Вся она сотрясается с головы до пят и смеётся. Сейчас страх Ноа перед ней вполне оправдан: тот, кто на границе перед смертью пытается улыбнуться, страшнее любого пышущего жизнью.
Голова Бейли клонится и опускается на его плечо. Хейл ощущает её сопение, чувствует слабый пульс на шее.
В семь четырнадцать до полудня в карете скорой помощи сердце Финсток даст сбой, но Питер знает, что через минуту оно забьётся, и забьётся неистовей и сильней, чем когда бы то ни было раньше.
Ведь смех продлевает жизнь, а Бейли Финсток смеялась в лицо смерти.
========== Глава 7 ==========
Она никак не реагирует на врача, на Мелиссу, поглаживающую её по голове, шефа полиции и его помощника. В другое время это выбило бы её из колеи: все они — оживший ночной кошмар, люди в белых халатах, люди со значками. Сегодня это не имеет значения.
Укус скрыт повязкой, но Финсток чувствует его, даже накаченная обезболивающим. Он задел не только тело: рассечённой оказалась не столь кожа, сколь душа. Что-то меняется внутри неё; что-то, спрятанное от чужих глаз, обнажается.
Бейли гложет непонятная тоска, а люди всё приходят и о чём-то спрашивают.
— Как ты себя чувствуешь?
— Ты помнишь, что произошло?
— Что-нибудь болит?
Девушка моргает и повторяет раз за разом, не различая лиц:
— Всё хорошо.
Её не настораживает ни ощупывание руки медсестрой, ни уставший шериф, отошедший за кофе. Даже оставшись на какое-то время наедине с его помощником Джорданом Перришем, она не испытывает дискомфорта. Растерянный взгляд соскальзывает с каждого из них почти моментально, не найдя того, что ищет.
Не видит Бэй и того, как молодой мужчина подносит к её уху телефон, и, словно издалека, она слышит голос дяди и чьи-то крики на заднем плане — память отзывается именем «Стайлз».
Джордан зовёт Мелиссу, когда девушка ничего не говорит им в ответ. Женщина взбивает подушку, прежде чем опустить на неё девичью голову. Она объясняет, что Бобби и ребята застряли в автобусе по пути домой, но, судя по крикам Стилински-младшего, они добегут и на своих двоих.
Ресницы девочки подрагивают, и это единственная реакция.
— Она просто сонная, — отнимая у помощника телефон, успокаивает Мелисса Бобби, который всё ещё не отключился. — Показания в норме. Нет… Нет, она стабильна. Ей лишь нужно отдохнуть.
Бейли смежает веки. Отдохнуть.
«Ноа, тебе лучше отдохнуть, прийти в себя».
Мелкая дрожь бежит от локтя к бинтам, и пульс учащается. Писк приборов смешивается с голосами. Снова трогают, снова спрашивают.
— Я посплю немного, — говорит девушка. — Только покемарю.
«Покемарю немного и встану. Ты иди… чего встал».
— Не уходи, — тут же просит, словно переписывая в голове сцену.
Страшно и темно. О чём она думала, зачем велел ему Питер идти? Он пришёл к ней, один он был рядом. И каковы бы ни были его мотивы, Хейл спас её. Бейли здесь лишь благодаря ему.
— Не уходи, — повторяет она, и Мелисса вроде как баюкает её, стараясь успокоить, но приборы пищат громче.
Бейли открывает глаза, и слёзы сами находят выход. Взгляд блуждает по палате, ни за что не цепляясь. Сердце колотится. Её зовут. Кто-то ещё заходит, измеряет, задаёт вопросы, просит; пахнет медикаментами. Присутствие не ощущается; напротив, девушка чувствует одиночество.
И она ищет, ищет его, ещё не понимая, что именно изменилось, не осознавая, что заставляет её искать человека, чья помощь казалась абсурдной, а взгляд — равнодушным и одновременно насмешливым. Она даже не предполагает, что его может здесь не оказаться. Хотя зачем ему оставаться?
Бейли не знает, почему ищет Питера Хейла. Это не рациональное взвешенное решение, не благодарность, но и не сиюминутный порыв. Она не уверена, что это вообще её желание, желание той Бейли, которую она показывала всему миру.
Такова потребность организма, потребность обнажённого естества — ядовитого побега, оставленного Наоми Марл.
И она находит его.
Питер стоит за стеклом, и девушка, удерживаемая то ли Мелиссой, то ли Перришем, то ли обоими за плечи, видит его. Замечает. Реагирует.
«Не уходи», — думает, стесняясь просить вслух, прежняя Бейли; а новая улыбается.
И эта улыбка — первое от настоящей, «раскрытой» Бейли Финсток, что увидел мир. И увидел глазами Питера Хейла.
***
Проще было бы, возьми он пакет.
Но Джеймс не ищет лёгких путей. И косые напуганные взгляды персонала ему нравятся.
Его никто не останавливает. Может, не понимают, а может, думают, что, если в больнице есть полицейские, ничего страшного не произойдёт. Ему даже как-то обидно становится: он надеялся встретить на пути кого-то в форме, а не этих колясочников и медбратов. Джеймс с удовольствием посмотрел бы на то, как они попытались бы его остановить.
Запах ведёт его мимо стойки регистрации. Женщина за ней приподнимается, и протест замирает прямо на губах. Она хватает ртом воздух, а Джейми оборачивается и подмигивает ей.
Ох уж эти впечатлительные пожилые тётки, готовые рухнуть в обморок по любому пустяку. Он мог бы остаться и попугать народ ещё немного, но сначала дело, а потом уж истерики и эти бесполезные копы.
Мужчина толкает дверь палаты, и спящая девочка тут же попадается ему на глаза.
Они оставили её одну? После нападения? Что, никто даже не похрапывает рядом на стульчике?
Джейми вздыхает. Его называют сумасшедшим, а его поступки — непонятными. Но и за логичность этих придурков он бы не ручался.
Оборотень подходит к койке и склоняется над Бейли. Она и во сне выглядит уставшей и очень-очень маленькой. Перемотанная рука лежит поверх одеяла, и Джеймс задерживает на ней взгляд.