И всё же есть во всей ситуации какое-то бессилие с его стороны. Хорошо бы вырвать это с корнем, избавиться от этого ощущения, как он всегда поступал, едва что-то шло не по его плану. Но в Бейли есть какое-то притяжение; то самое, что всегда сводило их вместе.
И когда она подходит почти вплотную, он может явственно ощутить запах своего шампуня на её волосах, свой запах на её коже. Она пахнет так хорошо, так чертовски хорошо и вместе с тем отчего-то правильно, что Питер опять чувствует, как они взаимозависимы.
Бейли замирает, когда между их губами остаётся не более сантиметра и произносит:
— Попроси.
А после откидывает голову и заходится беззвучным смехом, — вернее, со стороны кажется, что она смеётся, но глаза у неё остаются печальными и раненными. И вряд ли в скором времени в них вернётся улыбка.
Питер шумно выдыхает, глядя на неё. Ребёнок, совсем ребёнок. Он, должно быть, спятил, раз вообще подумал о ней как о женщине. Наверное, у него просто кризис среднего возраста.
Но глаза у Бейли взрослые, таких у восемнадцатилетних школьниц не бывает; пройдут года, но их выражение таким и останется. Почему-то в этом Питер уверен.
— Так ты откроешь дверь, или так и будем смотреть друг на друга? — спрашивает девушка.
— Я никого не жду, — пожимает он плечами.
— О, ну ладно, — легко соглашается Бейли.
— Открывайте сейчас же! — вопит в ответ Стайлз.
Финсток разводит руками. Питер снова осматривает её с головы до пят, будто убеждаясь, что она в порядке. Конечно, Бэй не в порядке. Весь её мир, который она собирала пазл за пазлом последние три года, лопнул, как мыльный пузырь, а виновник всего этого, по её мнению, стоял на лестничной площадке и молчал, пока его друг надрывал горло.
О чём думал Скотт, о чём думала Бейли? Что эти двое хотели сказать друг другу?
Питер спрашивает себя о том, но ответа не находил. Слишком глуп был МакКолл в его глазах, слишком непредсказуема Бейли. Хейл уже научился не недооценивать эту девушку: она часто поступала не так, как он ожидал.
И сейчас — то же самое.
После того, что она сказала Скотту на пепелище, после её монотонного «ненавижу», после просьбы, свирепой в своей мольбе, об убийстве мальчишки, её спокойствие внушало подозрение.
— Я в порядке, — говорит Бейли, словно зная, о чём он думает. — И буду хорошо себя вести. Обещаю.
— Ты ведь понимаешь, что они не скажут тебе ничего, что сможет тебя утешить? — спрашивает Питер.
— А я ничего и не жду. Но Стайлз тебе дверь выломает, если ты их не впустишь.
Питер закатывает глаза. И то верно: Стилински продолжит орать, пока не добьётся своего. Интересно только, он сам-то верит своим угрозам?
Так что Хейл всё-таки открывает дверь двум незваным гостям, но рукой отодвигает Бейли себе за спину. Ему плевать, что происходит с МакКоллом, и если того случайно собьёт автомобиль — не расстроится. Но он не может позволить Бейли даже попытаться его убить.
Почему? Питер не знает. Может, часть него понимает, что Бейли не убийца; а может, мужчина предвидит, какой груз вины это возложит на её плечи.
Смерть Скотта сделает её счастливой? Избавит от теней родителей, вновь и вновь всплывающих в её памяти?
Если бы ответ был стопроцентным «да», Питер уверен, ничто не помешало бы ему свернуть Скотту шею прямо сейчас. Ему убивать не впервой; одна новая смерть роли не сыграет. Но червь сомнения заставляет его и девчонку удерживать, и самому ничего не предпринимать.
В конце концов, как бы она ни относилась к Скотту, сколько бы раз он её ни разочаровывал, Стайлза она по-прежнему считала другом. Он напоминал ей Алисию, и ещё их роднило то, что она, потеряв своего друга, хотела отнять друга у него.
Возможно, убийство Скотта — желание, продиктованное эмоциями. Вот когда те улягутся, тогда Питер и посмотрит. Убить МакКолла они всегда успеют.
Стайлз, отчаянно пытающийся зайти внутрь, вдруг замолкает, когда видит Бейли, и на лице у него появляется выражение беспомощности. На самом деле ему нечего ей сказать.
Скотт тоже молчит. В отличие от Стилински, на девушку он не смотрит.
Зато на них смотрит Бейли. И тишину она прерывает первой:
— Привет, ребята, — здоровается Финсток, и то, как она это говорит, заставляет парней встрепенуться.
Девушка не улыбается им и держится довольно замкнуто, точно не доверяя, но при этом в словах её нет обвинения.
— Заходите, раз пришли, — приглашает она и вопросительно глядит на Питера.
Он смотрит на её напряжённый стан, в котором нет угрозы, нет злости, нет ярости. И то, что она, говоря со Стайлзом и Скоттом, не напрямую обращается к нему, несколько выбивает из колеи.
Ей словно всё равно, уйдут они или останутся; и это девушка, сказавшая ему, что сейчас МакКолл волнует её больше всего? Почему же она смотрит на него так, словно, если он их выгонит, она ни слова не скажет и подчинится? Странное дело: подчиняется она, а в чужой власти оказывается Питер.
Мужчина пропускает гостей в квартиру. И когда они проходят на кухню и Стайлз, не зная, куда деться, плюхается за стол, Питер замечает, что Бейли покраснела.
Да, хорошо бы посмотреть на лицо мальчишки, когда он узнает, чем они занимались на этом самом столе вчера вечером.
— Бейли… — наконец, Скотт находит в себе силы заговорить, но девушка почти сразу его перебивает.
Питеру кажется, он единственный замечает резкость в её голосе, нежелание даже дать МакКоллу объясниться. Но вот парням от дальнейшего становится легче. Потому что она говорит:
— Не надо. Мне нужно время прийти в себя, и сейчас я не готова это обсуждать. К тому же у нас есть проблема посерьёзнее — Джеймс.
— Лично меня больше волнует, как эти двое узнали, где я живу, — тянет Питер. — Не хочу представлять, что они ночами крались за мной следом, но эта картина так и лезет ко мне в голову.
— Дерек сказал, — отвечает ему Стайлз.
— Надо же, не знал, что он такой болтун, — Хейл делает вид, что удивлён, и поворачивается к Скотту: — Смешно, не правда ли: никогда не знаешь, когда другой человек решит рассказать то, что не следует.
Бейли награждает мужчину тяжёлым взглядом:
— Так вот. Я считаю, что нужно сосредоточить внимание на Джеймсе.
— И давно тебе пришла великая идея одолеть Хеймса? — с усмешкой спрашивает Питер. Взгляды их скрещиваются, и он видит, что взгляд Бейли предлагает ему заткнуться; но это не так-то легко, потому что подозрение на её счёт с каждой секундой всё сильнее. Ещё вчера она говорила о Джеймсе так, словно он почти ничего не значил. И что же она делает?
— Теперь, когда его ничего не сдерживает, когда он потерял все козыри, я уверена, что он что-нибудь да выкинет. И думаю, — Бейли пропускает вопрос Питера мимо ушей и продолжает, глядя на Скотта: — что он попытается убить тебя.
— Мы уже это обсуждали, — признаётся Стилински. Из-за того, как Бейли держит себя, как стоит подле неё Питер, он ощущает себя лишним и бесполезным. Старший Хейл ему не нравится, но, похоже, по какой-то причине он единственный из всех них, кому удалось защитить Бейли и заслужить её доверие. Стайлз не знает, хорошо это или плохо, и просто старается о том не думать. Есть вещь важнее: например, то, что из-за их со Скоттом оплошности погибли и пострадали люди, а на свободе ходит сумасшедший оборотень. — Дерек и Скотт прочёсывали вчера местность. Мы его найдём и устроим облаву.
— Вы его не найдёте, — отрезает Финсток. — Джеймс хоть и не дружит с головой, но скрываться умеет, не думайте, что вы первые, кто охотится на него. Но пока вы выслеживаете его, Джеймс следит за вами, и вы даже представить не можете, насколько он близко, — она выдыхает и произносит: — Но устроить ловушку — хорошая идея.
— Ты только что сказала, что мы не сумеем его найти, тогда как… — начинает Стайлз.
— Ты хочешь связаться с ним? — спрашивает Скотт, перебив друга.
— У нас с Джеймсом триста и один способ связаться друг с другом. Я могу попросить его встретиться со мной… и поговорить. Тогда он точно не откажется.