Это не та девушка, желающая убить Джеймса и расплатиться с ним за смерть подруги. И даже не та, что пожелала отомстить Скотту МакКоллу.
Та, кто была с ним сейчас, не хотела мести. Она была полна животной ярости и несоразмерной ей силы, и тяга к разрушению вела её вперёд. У этой Бейли отсутствовали тормоза, и цели у неё не было; она просто двигалась дальше, желая разрушить как можно больше.
Питер уже знает человека, в чьих глазах было то же выражение. Сейчас Бейли — отражение не кого иного, как Джеймса Скотта.
— Хочешь убить МакКолла — просто возьми и сделай это. К чему столько лишних движений? Если ты пойдёшь к нему прямо сейчас и наставишь дуло пистолета ему в голову — уверен: он и слова поперёк не скажет. Но то, что ты делаешь сейчас, — это безумие.
— Отчего же? — спрашивает Бейли, но глаза её холодно блестят. Она слезает обратно на койку и прижимает колени к груди. — Потому что хочу, чтобы он мучился дольше?
— Потому что ты не хочешь его убивать, — отрезает Питер. — Ты хочешь запытать его до смерти. Это не месть, а игра, в которой ты то и дело меняешь правила. Игра, которой тебя научил Джеймс. И, кажется, ты вошла во вкус.
— Ты знаешь, что это неправда. Я же обещала тебе: мы убьём их обоих.
— Так давай. Используй пистолет, который утащила из Антиока, и пристрели обоих. Зачем ты стала оборотнем? К чему столько секретности? Скотт знает, что ты винишь его. Наставь на него пистолет, и он и так поймёт, за что. Наставь его на Джеймса, и он снова скажет: «Стреляй, букашка», — Питер очень похоже пародирует голос мужчины. — Но тебе этого мало; мало того, что они все покорны твоей воле. Ты хочешь поиграть.
Глаза у Бейли совсем тёмные, цвета мокрого асфальта. И смотрит она так, что, кажется, вполне способна испепелить взглядом.
— И что в этом плохого? Кто ты такой, чтобы ставить мне это в вину?
Девочка с большими печальными глазами, привязанная к сумасшедшему волку. Девочка, вырвавшаяся из оков, пришедшая к другому мужчине. Бейли, казалось, не могла существовать без подчинения кому-то, однако сейчас во главе игры стояла она. И Джеймс, Скотт и вся его стая, даже Питер, все — лишь фигурки на шахматной доске. Может, это не она была к ним привязана; может, это они были у неё на привязи.
— В эту игру очень легко заиграться, Бэмби.
Прозвище не срабатывает, и, как бы иронично это ни звучало, Бейли продолжает смотреть волком.
— Пожалуйся на меня Скотту, — бросает она. — Нет, правда, если тебя так это заботит, расскажи ему. Посмотрим, поверит ли он тебе, — во взгляде её мелькает насмешка. — Мне бы хотелось, чтобы ты был со мной. Но если нет, я справлюсь сама. Теперь я справлюсь.
Скотт ошибся, дав ей эту новую жизнь?
Лучше бы она лежала в могиле, найдя покой, чем жила, как сейчас, словно мятежный дух. Скорбь её переросла в холодную ярость, но, несмотря на это, Бейли оставалась ребёнком, который не смог пережить потерю родителей. В силу возраста она не знала границ, и этим походила на Джеймса.
— Кто я такой, чтобы лезть в это? — повторяет Питер её слова.
Бейли кивает, принимая такой ответ, но что-то в её лице меняется.
— Тогда уходи. Можешь убить Джеймса и стать альфой и без меня. В конце концов, кроме этого, нас больше ничего не связывает.
Хейл встаёт с койки. Это напоминает ему день в больнице, когда он вот так же собирался уйти, и она удержала его за руку, — всего на миг, но это заставило его вернуться.
В этот раз Бейли его не удерживает, и он уходит.
Без мужчины, на которого она полагалась последние недели, становится непривычно пусто. И это тоже одна из причин, почему Бейли не рассказала ему раньше. Она оттягивала этот момент.
И всё же, когда в палату заходит Мелисса, девушка берёт себя в руки и продолжает игру на том месте, где закончила. Она с трепетным страхом осматривает себя и тонким голосом спрашивает:
— Что случилось? Мелисса, что со мной происходит?
И двигает фигурки дальше, пусть на шахматной доске и осталось пустующее место, словно рана, которая не заживёт.
***
— Да, мам. Хорошо, мы скоро приедем.
Стайлз с трудом отрывает голову от дивана и смотрит на Скотта осоловелыми глазами. Он понимает, что разговор идёт о Бейли, и шевелится, но тело просто не хочет ему подчиняться.
Скотт тоже еле ворочается. У него ещё и спина затекла: в отличие от друга, он прилёг на полу, с боем забрав у Стайлза подушку. Самые умные — Лидия и Кира — поехали домой, но ребята не могли разойтись, не встретившись с Бейли.
Так что они остались в лофте Дерека, который то и дело награждал их спящие физиономии хмурым взглядом. Он, как и все, порядком устал, но спать не лёг — всё думал, где может быть Джеймс. И факт нахождения дяди в больнице тоже не давал ему покоя.
— Поднимайтесь, — младший Хейл ногой толкает МакКолла, когда тот кладёт трубку и снова сопит.
— Мы уже встаём. Ещё вот только пять минуточек, — ворчит Стайлз. — Мы уже… почти…
Всем известно: где пять минут, там и десять, а где десять — двадцать. Так что к тому моменту, как терпение Дерека сходит на «нет» и он поднимает обоих за шиворот, в лофте появляется Питер.
— У вас проблемы, — заявляет он с порога. — Но меня это не касается. Где Джеймс?
— Какие такие проблемы? — тут же просыпается Стайлз. — Что-то с Бейли?
— Никаких следов Джеймса, — отвечает Дерек. — Мы ещё продолжаем поиски.
— Я вижу, — говорит Питер, глядя на заспанные лица подростков. — Впрочем, на иной исход я не рассчитывал. Как обычно, всё приходится делать самому.
— Что с Бейли? — повторяет Стайлз. — Она в порядке?
Мужчина хмыкает:
— Она-то в порядке, а вот вы скоро будете не очень.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Скотт, освобождаясь от остатков сна.
Питер осматривает его несколько раздражённо. Бейли права: этот юнец ни за что ему не поверит. Да и не его это дело — умрёт он или нет.
Но, вспомнив незнакомый взгляд Бейли, — взгляд, который наверняка не приведёт её ни к чему хорошему, — он говорит:
— Она очень рада, что Скотт её обратил. Ведь теперь она может не только убить его, но и забрать силу. Но только тс-с-с, я вам этого не говорил. Сделайте вид, что удивились.
— Что за ерунда? — возмущается Стайлз. — Ты, кажется, спутал Бейли с собой. Она — последняя из всех, кто хотел бы стать оборотнем. И власть её не интересует.
— Её слова, не мои, — пожимает старший Хейл плечами.
— Даже если она и сказала это, то на деле не то имела в виду, — говорит Скотт. — Бейли просто запуталась. Вся её жизнь перевернулась с ног на голову, неудивительно, что она злится. Но она не убийца.
— Неужели?
— Она выживала рядом с Джеймсом и вполне могла слететь с катушек, — Дерек, в отличие от подростков, не отмахивается от слов дяди, хоть и смотрит, как обычно, с подозрением. — Насколько я понял, вы мало что о ней знаете.
— Это Бейли, — произносит Стайлз так, словно этим всё и объясняется. — А это — Питер. Ну, знаешь, тот псих, который чуть не убил всех нас. С чего нам его слушать?
— Тогда, с вашего позволения, пойду убью ещё кое-кого, — любезно кивает ему Питер. — Если, конечно, ваша благотворительная компания не купила билет Хеймсу, не забыв почесать его за ушком.
— Оставь его, Стайлз, — говорит Скотт, когда тот думает пойти за Питером следом и выяснить, какого чёрта он сказал. — Нужно ехать к Бейли. Ей сейчас нельзя оставаться одной.
Стилински соглашается. Но ему нелегко признать, что слова Питера всё-таки оставили после себя крохи подозрения. Стайлзу очень хочется оправдать Бейли. Однако с того момента, как он показал ей ту фотографию, он перестал ей доверять.
Могла ли Бейли ненавидеть их настолько, чтобы желать Скотту смерти?
***
Оказывается, быть бетой Скотта МакКолла утомительно.
После череды вопросов о том, как она себя чувствует, и рассказа, что произошло, в котором Бейли не нуждалась от слова «совсем», Скотт начинает посвящать её в законы нового мира. И по тихому, усталому лицу Финсток, удивлённому — Стилински и абсолютно не впечатлённому — младшего Хейла, МакКолл понимает, что получается у него не очень.