Во-первых, потому, что она и сама думала, что это — единственное верное решение. Часть неё всё ещё считает, что она поступила неправильно, не убив Скотта сразу.
Во-вторых, лживость слов брата её не обманывает. Зачем Джексону злиться? Он не знал отца так, как она, он презирал его и не раз говорил ей, что своими настоящими родителями считает людей, усыновивших его.
Возможно, он хотел бы сам довести Лукаса до смерти; возможно, если бы не Скотт, скоро в городе пробудился бы новый монстр, и исход был бы один.
— Не знал, что вы с папочкой были так дружны, — Питер задирает голову, обращаясь к Джексону, но смотрит на Бейли.
Питер тоже всё понимает.
Может, он понял всё раньше неё. Питер Хейл видел насквозь их всех: Джексона, Джеймса и её. Он видел, кто она, с момента их первой встречи.
Ей сложно на него смотреть, на то, что она с ним сделала, на то, что он позволил ей с собой сделать. Взглядом она цепляется за руку Джексона, впивающуюся в плечо Питера:
— Отпусти его, Джексон. Всё кончено.
— Ничего не кончено.
— Я не буду убивать Скотта. Если ты жаждешь отмщения, — она делает паузу, — сделай это сам.
Джексон не успевает ответить, а Бейли уже отмахивается от его лжи:
— Но тебе ведь не это нужно. Ты не можешь взять то, что хочешь, без моей помощи, не так ли?
«Интересно, — мелькает в её голове мысль. — Знал ли обо всём этом Джеймс? Не поэтому ли Джексона так долго не было видно, что тот вёл за ним охоту, пытаясь защитить меня?»
Как же нелепо: мужчина, от которого она не чаяла избавиться, оберегал её, а брат, которого она любила, хотел её убить.
Монстры. Вокруг неё одни монстры.
— Ты действительно готов убить меня ради его силы? — Финсток кивает в сторону Скотта, всё ещё лежащего на земле, точно ожидающего, что она передумает.
— Думаешь, я смешон?
— Напротив. Думаю, это очень печально.
Бейли глядит на Скотта, на Стайлза, вцепившегося в биту так, что побелели костяшки пальцев. И наконец — на Питера.
Нужно было послушать его. Он всегда отчего-то оказывался прав в своих суждениях; он всегда её знал лучше, чем она сама. И в эту секунду, глядя на него, Бейли ощущает, как монстр ворочается внутри неё, точно ворча, словно и он попрекает её собственной глупостью.
— Следовало остаться с тобой, — озвучивает она свои мысли. — Послушаться тебя хотя бы один раз.
В лице Питера что-то меняется. Голос Бейли звучит нежно, но в нём слышится что-то, что ему определённо не нравится. Что-то, что вселяет в его душу почти такой же ужас и смятение, беспомощность и ярость, какие он испытал в ночь, когда его дом и семья сгорели.
На секунду ему кажется, что и Бейли сгорает тоже. В воздухе висит напряжение, от него тесно в горле, как перед грозой. И пусть Финсток цела, рок навис над ней изменившейся, так странно ласковой на этом адском пепелище.
Джексон закатывает глаза и сильнее сдавливает плечо Хейла:
— Меня стошнит быстрее, чем мы закончим, — бросает он. — Убей Скотта, сейчас же.
— Я не буду этого делать, — отвечает Бейли.
— Отчего же? — спрашивает Джексон. — Недостаточно мотивации?
И слишком быстро душный воздух приходит в движение.
Монстр начинается ворочаться. Бейли ощеривается быстрее, чем понимает, в чём дело. Чешуйки на длинном хвосте канимы блестят в неясном свете луны, скрытой за облаками.
Финсток видит его впервые.
Она знала, что такое её брат, он рассказывал ей, как впервые испытал своё обращение, но до конца Бейли всего этого не понимала.
Инстинкт влечёт девушку вперёд, пока мозг ещё осознаёт происходящее. Хвост канимы бьёт её в живот с такой силой, что она отлетает на несколько метров назад и приземляется на Скотта.
Бейли ощущает ладони юноши на своих локтях, — поддерживающий жест, который её злит. Она надеется, что ему больно от её приземления.
Девушка использует волчью сторону своей натуры, чтобы избавиться от этих нежеланных прикосновений: одним рывком переворачивается и припадает к земле.
Наверное, так же выглядит хищник, скрывающийся в зарослях, — не предупреждающий, а выжидательный взгляд. Бейли готовится не к нападению, а к защите.
С каким-то отстранённым холодным страхом она понимает, что за всё это время Стайлз умудрился подобраться к Питеру и Джексону достаточно близко. Зачем? Что он, всего лишь человек, мог противопоставить хоть одному из них?
И особенно — этому… существу?
Ей сложно назвать того, кто сейчас стоит перед ней, своим братом. Тот ли это Джексон, которого она знает? Зелёная чешуя, вертикальные, кислотно-яркие глаза, когти, напоминающие огромные клыки, — где во всём этом её Джексон?
И где во всём этом его нет?
Руководи им зверь, полное обращение не было бы необходимостью: оборотень находился под полным контролем Уиттмора. Джексон хотел напугать сестру, подчинить её себе, — вот для чего это ужасающее перевоплощение.
Финсток старается не отводить от него взгляда. Отвести — значит, отказаться от того, что она уже приняла. Он — монстр, она — монстр. Всё хорошо. Не нужно бояться.
Происходящее далее длится не более нескольких секунд. Стайлз швыряет биту в Джексона. Тот с лёгкостью, почти лениво отбивает её хвостом, переломав пополам, и жалит парня в грудь. Стайлз падает на прокопченную землю, сдувая с неё слой пепла:
— О нет, только не снова!
— До чего же кретин, — замечает Питер, но получается совсем без иронии: когти Джексона глубоко вошли в его плечо, пригвождая к месту.
Стилински пытается повернуть к нему голову, но не может пошевелиться:
— Кто бы говорил. У тебя, я смотрю, всё под контролем.
Питер в очередной раз дёргается: когти оставляют глубокие борозды на его плече, — и Бейли непроизвольно рычит.
Джексону, видимо, надоедают потуги мужчины, потому что хвост мелькает снова, и тонкое жало на нём опускается на шею Питера.
Тело Хейла обмякает, но не падает, удерживаемое одной ладонью — лапой? — канимы. Бейли видит разверстую дыру рта существа и ряд мелких, похожих на наконечники пик зубов, — словно жуткая маска смеха.
— Ну и кто тут теперь кретин? — риторически спрашивает Стилински.
На последнем слове Бейли оборачивается на Скотта. С чем-то вроде смятения она обнаруживает, что за всё действо он даже не шевельнулся, — так и остался на земле, приподнявшись на локтях.
И дело вовсе не в том, что он — альфа, а в том, что он — Скотт МакКолл. Идиот, спасающий всех на свете, вмешивающийся во всё, что только можно, со своими моральными принципами.
Скотт, который пошёл на сделку со своей совестью, чтобы спасти её. Почему же он не двинулся, чтобы помочь обездвиженному другу? И почему он смотрит на неё так, словно всё уже закончилось? Словно он сделал, что должен, — вернул её? Словно она… она…
Что она с ним сделала?
Липкий пот выступает на её коже. Скотт, не защищающийся от её нападок. Скотт, говорящий: «Всё хорошо». Он знает, чего хочет Джексон, и готов к тому; он признаёт, что не может спасти всех. Скотт МакКолл решил умереть.
И это вроде как шевелит вину внутри Бейли, но она затмевает её гневом. Как он смеет сдаваться смерти, если она ясно сказала «нет»?
Бейли хочется схватить его за ворот и хорошенько встряхнуть, но времени на это нет. Она снова осталась одна перед монстром, как и всегда.
— Вот, как мы поступим, — сказало существо голосом Джексона. Канима облизнул безгубый рот. — Двое сегодня умрут. Тебе решать, кто именно, — ты и МакКолл или Хейл и Стилински.
Девушка сжимает зубы. Скотт смотрит на неё по-прежнему ободряюще: «Делай то, что должна». А что она должна сделать? Часть Бейли знает, что Скотт думает по этому поводу: убив его и став альфой, она может попытаться выжить и спасти остальных.
Финсток в этом не уверена. Она не хочет ни сражаться с братом, ни рисковать жизнями Питера и Стайлза. И что же ей делать?
Какая ирония — сегодня, в эту лунную ночь ей хотелось спасти всех. Это едва ли не вызывает у неё смех. Ради всего святого, так вот что за тупое чувство управляет МакКоллом.