— И в театрах сезон, — заключила Елена. — У подъездов толпы. Спрашивают, нет ли лишнего билетика.
— А тебе очень хочется в Москву, Лена?
— И да и нет. Грустно почему–то. Целое лето искали, надеялись, старались, а теперь дело идет без нас. И мы вроде лишние, никому не нужные.
Виктор кивнул, соглашаясь. Ему тоже было грустно. Вот и прошло лето, когда каждый день они были рядом, не надо было прилагать усилий, искать предлога для встречи. Кто знает, как сложатся их отношения в Москве. Ведь он так и не выяснил, как Елена относится к нему. А что, если решиться сейчас?..
— Слушай, Леночка! Мне давно надо поговорить с тобой?
Елена поморщилась:
— Но мы говорим с тобой каждый день. Сейчас тоже. Неужели надо объявлять об этом.
— Не знаю, Лена. Временами мне кажется, что ты избегаешь меня. А ты уверяла, что считаешь меня другом.
Елена прикусила губу. Зубы у нее были мелкие, ровные, а губы яркие, и над верхней — чуть заметные усики.
— Ну почему я такая несчастная! — воскликнула она. — Почему я вечно должна объяснять людям, как я к ним отношусь? Да, мы друзья, но разве дружить — это значит разговаривать только с другом?
Виктор тяжко вздохнул:
— Ну, что ж, яснее не скажешь. Спасибо за откровенность…
В эту минуту и вошел Сошин.
Елена явно обрадовалась тому, что Сошин пришел и тягостный разговор прерван.
— Да, задуманное надо доводить до конца, — сказал он. — Не раз проверял на практике. В пути обязательно встречаются неожиданности, и начинаешь сомневаться: идти ли дальше? А усталость всегда предлагает вернуться и может продиктовать вам неверное решение. Неизвестно, найдешь ли что–нибудь, продолжая путь, но если вернёшься, нового не найдешь наверняка. Да, я говорил, что дело надо доводить до конца. Но, по–моему, оно уже доведено. Мы искали и нашли. Завтра буровая дойдет до проектной глубины…
— Ну, а вдруг… — начала Елена.
— Что может быть «вдруг»? Кому–кому, а вам не к лицу, сомневаться. Вы же сами вели съемку. Хотите убедиться лишний раз, пройдем на буровую, посмотрим, что там выдают на–гора.
Елена охотно поднялась, а Виктор отказался. Ему хотелось остаться одному. Когда ты один, не нужно скрывать свою боль. Некоторое время он провожал глазами девушку, потом горестно вздохнул, вынул из сумки толстую тетрадь в голубом переплете и написал: «Е. сказала: «Надоело объяснять, как отношусь к людям». А на другой странице: «Каждое дело нужно доводить до конца. В пути обязательно…»
2
Такие записи Виктор делал давно, еще со школьных времен, с того дня, когда его приняли в комсомол.
Прием проходил торжественно, новых комсомольцев поздравляли, вручали подарки, большей частью книги, а Виктору досталась общая тетрадь с тиснеными буквами, на обложке. В школе все знали, что он пишет стихи, вот и подарили ему альбом для стихов.
Настроение было приподнятое, хотелось сделать что–нибудь особенное, героическое. Хотелось с сегодняшнего дня начать новую жизнь, стать выше себя самого на две головы. Вот был средний школьник Шатров, учился с ленцой, хватал иногда тройки, а сегодня родился комсомолец Шатров, отличный ученик, настоящий советский человек.
И Виктор не стал писать стихов в новой тетради, а на первом, заманчиво чистом листе он вывел каллиграфически:
«Отчет человека».
«Настоящего» — не решился написать. Кто знает, сумеет ли он стать «настоящим»?
Каким должен быть образцовый советский человек? Виктор подошел к вопросу серьезно, он составил и роздал анкету своим одноклассникам. К сожалению, невозможно было выполнить и даже примирить противоречивые советы ребят. У каждого было свое мнение насчет образцовости. Потом Виктор прочел у Николая Островского: жить надо так, чтобы не жалко было ни одного потерянного дня. Юноша понял высказывание буквально и положил за правило каждый вечер писать самому себе отчет с лаконичным выводом: «День провел с пользой» или «День потерян».
Страницы дневника пестрели крестиками и ноликами, обозначавшими полезные и пропавшие часы. С условными знаками чередовались афоризмы из любимых книг, рецепты лыжной мази, практические советы: как раскладывать костер по–цыгански, как печь картошку и яйца в золе. Тут же Виктор записывал строгие приказы самому себе: «Составлять рабочий план на неделю, выполнять его во что бы то ни стало, хотя бы за счет сна». «Развить в себе волю и сообразительность, принимать решения быстро». «Стихи писать только по воскресеньям».
Были в дневнике и принципиальные проблемы. Например, такая: стоит ли ходить в гости? Виктор любил поговорить о пространстве и времени, о любви и дружбе, но сомневался, допустимо ли это для образцового человека. С одной стороны, это болтовня, потеря времени, с другой — общение с людьми, обмен мнениями, проверка своих мыслей, исправление ошибок. Виктор так и не пришел к определенному выводу и разрешил себе встречаться с друзьями, но не часто — по средам и субботам. Конечно, из этого ничего не вышло. Друзья не выполняли графика и сами заходили когда вздумается «на минуточку». А там начинался разговор о космосе и бесконечности…