Один человек состоял из ушей, Х…я и бороды, Другой - из красивой шеи своей И чисто бритой п…зды. Один за пиво душу отдал И в драке зуб потерял, Другой над стихами ночью рыдал, А утром их повторял. Один человек был весел и смел, Машину лихо водил, Другой - яичницу жарить умел И в фитнес-центр ходил. Они повстречались в ночной Москве В каком-то из кабаков, Бутылку выпили, может, две, Им вместе было легко. Один человек другому сказал: - А может, пойдем ко мне, Другой, с улыбкой прикрыв глаза, Спросил его о жене. - Да ну ее в жопу, пускай поспит!- Второй человек сказал И, убедившись, что ром допит, Вдруг такси заказал. Первый, сполна оплативши счет, Вздохнул, взглянув на часы: - Как же стремительно время течет! Второй ответил: - Не ссы! Они стремглав ломанулись в ночь, Как по тревоге полк, Отбросив все сомнения прочь, Стыд и семейный долг. Время, застыв, повернуло вспять, Как бывает порой. Первый разделся секунд за пять, За три секунды - второй. Первый уже ничего не ссал, В ночи мурлыкал котом, Когда второй его х…й сосал Красивым умелым ртом. Второй человек православным был, Первый - был иудей. Две совершенно разных судьбы, Пола, привычек, идей. Разные в жизни у них пути, Разный по жизни бзик, Но ведь смогли же в ту ночь найти Общий они язык. Первый уже был чей-то отец, Второй - почти уже мать, Разниц - вообще между ними - п…ц! Пох…ю все! Е…ать!
Х…й - это х…й, п…а есть п…а, И с мест они не сойдут, Но если нужны друг другу - всегда Они друг друга найдут!
Это очень оптимистический и абсолютно точный вывод. И это - единственное, что осталось. Вот такие стихи Орлова и делают его Поэтом, а не просто сетевым остряком, каких до бебени матери. Он, конечно, обессмертил бы себя и «Песнью о Кужугетовиче» («Был он парень смелый, статен и неглуп, белку бил умело. Палкой. По е…лу»), и даже балладой о том, как б…ди летят в самолете («Я размешаю в стаканчике лед, я позову стюардессу: «Мною захвачен с б…ми самолет, мы улетаем в Одессу!»). Но право называться настоящим лириком дают ему совсем другие стихи:
Так чего я хочу от себя и тебя? Почему я молчу и тебя отпускаю? Потому, что туда, где тоскуют, любя, Я уже не всегда и себя-то впускаю.
Эти прекрасные слова останутся в русской поэзии даже тогда, когда от породившей их эпохи не останется вовсе ничего. 2006 год