Качество подделки было очень высоким, и даже Плеве, часто не вчитывавшийся в подписываемые им документы, поначалу принял этот документ за настоящий{105}. Письмо это однозначно трактовалось как полупризнание правительства в причастности к случившемуся{106} и активно перепечатывалось европейской и американской прессой. Вскоре правда выяснилась{107}. Следствие также быстро выяснило подложный характер письма{108}, что, вообще-то, было очевидно и из самого характера действий властей. Фон Раабен сразу же обратился к военным властям для вооруженного подавления беспорядков, отказавшись при этом от того, чтобы взять на себя ответственность за применение силы. Далее произошло то, что так часто имеет место в любезном Отечестве нашем при критических обстоятельствах — чиновники, не имея четких инструкций, не решались действовать самостоятельно. Пока военные и гражданские власти выясняли, кто должен взять на себя ответственность, шел погром{109}. Министр Внутренних дел отправил Раабена в отставку за бездействие (Витте, кстати, не сделал ничего в отношении властей в Гомеле, допустившим погром во время его премьерства){110}.
Кроме того, Плеве опубликовал сообщение о фальшивке в «Правительственном вестнике» со ссылками на публикации в «Times», «Daily News», «Munchener Neuste Nachrichten» соответствующими комментариями: «Вышеизложенные сведения вымышлены: письма Министра Внутренних Дел бессарабскому губернатору приведенного содержания не существует, и никакого сообщения с предупреждением бессарабских властей о готовящихся беспорядках не было»{111}. В эти заверения никто не поверил, русские подцензурные газеты просто перепечатывали сообщение МВД без комментариев{112}. Корреспондент «Times» был выслан из России за публикацию фальсифицированных материалов{113}. «Освобождение» продолжало обвинять Плеве в том, что он препятствует объективному расследованию случившегося{114}, в попытках разжигать страсти и т. п.{115}
История, имевшая место в Кишиневе, не могла не найти отражение в США. Местная еврейская диаспора резко увеличилась за последнее 20-летие XIX века. С 1889 по 1898 гг. из России в США выехало 418 600 эмигрантов-евреев. Для того, чтобы обратить внимание на погром в Кишиневе, община провела 77 митингов в 55 городах 27 штатов. Официальный Вашингтон воздержался от вмешательства, но история имела продолжение{116}. В весьма тяжелое для Японии время, когда перед войной с Россией у Токио были финансовые сложности, и не было желающих предлагать займы, на помощь японцам пришел американский банк Я. Шиффа «Кун, Лейб и К».. Шифф принял решение именно в результате впечатления, произведенного Кишиневским погромом и информацией о причастности русских властей к его организации{117}. Подложное письмо Плеве к фон Раабену невольно наводит на мысли о том, как противоречия в правительстве, для решения которых отдельные его члены прибегали к распространению фальшивок и контактам с оппозицией, приводили к дискредитации страны и явно облегчали финансовые контакты Токио с некоторыми банковскими домами США.
После приема в Зимнем дворце в январе 1895 г. прошло 10 лет. Война, в начале которой трон мог опираться на поддержку значительной части своих подданных, развивалась неудачно, что немедленно сказалось на внутреннем положении страны. 28 июля 1904 г. был убит Плеве. Известие об этом вызвало у многих «чувство радости». Террор уже не могул тех, кто в конце 1894 г. призывал к законности. «Трупы Боголепова, Сипягина, Богдановича, Бобрикова, Андроеева и ф. — Плеве, — заявлял Струве, — не мелодраматические капризы и не романтические случайности русской истории; этими трупами обозначается логическое развитие отжившего самодержавия»{118}. Поражения на сопках Манчжурии и в водах Желтого и Японского морей сыграли роль катализатора при обострении многочисленных внутренних проблем — аграрного, национального, рабочего вопроса и т. п. Символом успеха или неудачи в войне, «символом владычества» для японцев стал Порт-Артур{119}. В не меньшей степени он стал символом для тех, кто связывал надежды на его падение с революцией. «Кровавая судьба Порт-Артура, дни которого сочтены, — восклицал в августе 1904 г. редактор «Освобождения», — указует не на Токио, а на Петербург. Там должна быть расплата, там ищите возмездия»{120}.
115
После Кишиневского погрома.// Освобождение. Штутгарт. 2 июня(15 июня) 1903 г. № 24. С.442.
116
Энгель В. В. «Еврейский вопрос» в русско-американских отношениях. На примере «паспортного» вопроса 1864–1913. М.1998. С.24; 30.
117
Miller Ed. S. Japan’s other victory: overseas financing of the Russo-Japanese war.// The Russo-Japanese war in global perspective. World War Zero. Edited by John W. Steinberg, Bruce W. Menning, David Schimmelpenninck van der Oye, David Wolf, Shinji Yokote. Leiden-Boston. 2005. Vol.1. PP.471–472.