По сравнению с неуемной динамикой событий у Лопе драма Кальдерона "ситуационнее", монументальнее. Действия саламейского алькальда и стекающихся к нему вооруженных крестьян открывают раскол всей страны, дошедший в данном случае до вооруженного противостояния крестьян и дворян, народа и королевской армии во главе со знаменитым полководцем, распорядившимся применить ее мощь - вырезать и жечь сопротивляющееся селение целиком:
Дон Лопе
Здесь капитан в тюрьме вот этой.
Солдаты, ежели откажут
Его нам выдать, подожгите
Тюрьму, а если все село
В защиту встанет, сжечь селенье...
Солдаты
Смерть мужикам!
Дон Лопе
Там к ним подмога подоспела.
Взломать тюрьму, сломите двери.
В эту не самую удачную для него минуту прибывает король Филипп II. Некоторые старые издания, в том числе то, которым пользовался Бальмонт, помещали здесь ремарку, объясняющую вынужденность дальнейших решений короля, если он не хотел в момент португальского похода угрозы "grande revolucion" в тылу: "Выходят солдаты, и дон Лопе _с одной стороны_; и _с другой_ Король, Креспо, крестьяне и свита". Победа крестьян заложена в такой ремарке, где король оказывается на той же стороне, что крестьяне и их алькальд.
В "Фуэнте Овехуне" на первом плане горячая молодежь, сама пламенная Лауренсия, на виду - действие, отчетливо выявляющее противостояние двух Испании. В "Саламейском алькальде" на первом плане пожилой крестьянин, умудренный ходок за мужицкие нужды, избираемый в самый нужный момент алькальдом, т. е. на первом плане не бег действия, а противостояние, чреватое всеобщим столкновением и "grande revolution". Кальдерон понимал, что он пишет. Креспо размышляет: нас "нужно не только учить, // Как биться ловко и красиво, // А почему, за что нам биться..." По сравнению с этой проблемой и с внутренним действием - поединком воплощающего военноадминистративную дворянскую верхушку доном Лопе и крестьянским избранником алькальдом Педро Креспо - остальное как бы раскрытие этого конфликта.
Бесчинства армии на собственной территории, изнасилование наглецом капитаном Исабели Креспо, внутренне развитой и душевно богатой (как у крестьян Фуэнте Овехуны, у нее высокоренессансное представление о любви: она "есть чувство красоты, к которой испытываешь уважение..."), Исабели, не готовой, однако, как Лауренсия у Лопе, поднять меч на нового Олоферна, вводят в самое главное. Едва узнав о несчастии, Педро Креспо получил известие, что избран алькальдом, и ему вручают жезл правосудия. Он смиренно просит капитана смыть бесчестье браком, но когда в ответ сыплются одни оскорбления и насмешки, берет жезл и со своими мужиками вершит суд. Капитан такому суду неподсуден, но крестьяне знают, "_почему, за что нам биться_", и поскольку под угрозой возвращения дона Лопе с войсками и прибытия короля медлить нельзя, капитана судят и казнят не подобающим для дворянина образом - удушением в гарроте (деревянной удавке).
Эту картину - удавленного капитана - королю и дону Лопе еще предстоит увидеть. В первом издании (1651) Кальдерон или молва дали драме совсем зловещее заглавие: "El garrote mas bien dado". Интеллигентнейший перевод был бы "Никто не казнил справедливее", а более близкий к кошмарно-гойевскому смыслу - "Удавлен поделом"...
Избрать такой, хотя общеизвестный, сюжет для сцены можно было в большом гневе и в условиях всеобщего брожения в Испании 1640-х годов. Отпадение Португалии от Испании в 1640 г. аннулировало единственное успешно - с точки зрения Филиппа II - доведенное им до конца крупнейшее завоевательное мероприятие. Тогда, в 1580 г., давлением, оружием, подкупом он добился, что его как сына португальской принцессы признали королем Португалии, а значит и ее гигантских владений в Африке, Индии, Индонезии и Бразилии. По протяженности обитаемой береговой линии от соединения владений Испании и Португалии получилась величайшая империя за всю историю человечества. Это погубило Испанию, ибо страна во многом превратилась в паразитический придаток, призванный править этой империей, притом экономически никак не обоснованными чудовищными мерами принуждения. Филипп II видел "славу", а об объеме скрытой в ней катастрофы не задумывался. Однако непосредственные опасности - необходимость держать войска в Португалии и другие - он понимал. Поэтому осложнять ситуацию неожиданным конфликтом со своими же кастильцами или эстремадурцами на пути в скрыто бурлившую Португалию не хотел.
Можно подумать, что Кальдерон "обыгрывает" официальное прозвание короля "благоразумный" и заставляет его отступить перед крестьянским самосудом над офицером-насильником, перед логикой алькальда. Кресло говорит королю: "И если кто // В главнейшем справедлив, что значит, // Коль погрешил он в наименьшем?"
"Благоразумный" Филипп, увидев задушенного капитана, останавливает репрессии против крестьян:
Дон Лопе, это свершено уж.
Смерть присудили справедливо,
А тот, кто в главном справедлив,
Грешить он может в наименьшем.
...
Я в Португалию спешу.
В местечке этом оставайтесь
Алькальдом и притом бессменным.
Читатель уже привык к тому, что Кальдерона надо читать внимательно. В драме несколько раз упоминается о выборности как об источнике авторитета алькальда, так что король, проявив неслыханную милость, все же подпортил хоть "в наименьшем", утвердив алькальда на свой монархический манер.