– А ведь если бы этот сорванец не овладел в свое время сердцем Рэчел из Сэтчема, меня бы теперь тут не было. Пристрелили бы меня, как миленького. Знаешь, Дэниел, – добавил он, нервно поерзав на стуле, – я терпеть не могу об этом вспоминать. Ведь это действительно был случай – непредсказуемый, невероятный. В чем же мне тут помогла психоистория?
– А разве не ты говорил мне о том, что в лучшем случае психоистория способна оперировать только вероятностями и большими числами и не имеет никакого отношения к конкретным, отдельным людям?
– Но если этот конкретный человек оказывается исключительно важным…
– Думаю, ты понимаешь, что ни один человек в отдельности не может быть исключительно важным. Ни я, ни ты.
– Может быть, ты и прав. Но понимаешь, какая штука… Сколько бы я ни работал в рамках подобных допущений, тем не менее я никак не могу избавиться от мыслей о собственной значимости. Какой-то суперэгоизм, превосходящий все пределы разумного… Но и ты исключительно важная персона, и именно поэтому я так хотел тебя увидеть и поговорить с тобой – насколько возможно откровенно. Я должен знать.
– Что знать?
Со стола уже прибрали, и свет в комнате стал более приглушенным, обстановка казалась более непринужденной, располагающей к интимной беседе.
– Джоранум, – сказал Селдон без лишних слов.
– Ах да.
– Ты знаешь о нем?
– Конечно. Еще бы мне не знать.
– Ну так вот. Я тоже хочу узнать о нем.
– Что именно?
– Слушай, Дэниел, не притворяйся. Он опасен?
– Конечно, он опасен. А что, есть на этот счет какие-то сомнения?
– Для тебя, я хочу сказать. Для твоего положения в ранге премьер-министра.
– Я об этом и говорю. Именно в этом смысле он и опасен.
– И ты миришься с этим?
Демерзель, облокотившись, склонился к столу.
– Существуют такие вещи, которые происходят независимо от того, мирюсь я с ними или нет, Хари. Давай будем смотреть на все философски. Его Императорское Величество Клеон Первый восседает на троне уже восемнадцать лет, и все это время я служу государственным секретарем и премьер-министром, даже при его отце служил, правда, не так рьяно, как при Клеоне. Срок немалый, и вряд ли кому из премьер-министров удавалось так долго оставаться на своем посту.
– Ты не совсем обычный премьер-министр, Дэниел, и ты это прекрасно знаешь. Ты обязан оставаться у власти, покуда не будет разработана психоистория. Не улыбайся, не надо. Это правда. Когда мы познакомились с тобой восемь лет назад, ты сказал мне, что Империя находится в состоянии разрухи и упадка. Теперь ты думаешь иначе?
– Вовсе нет.
– На самом деле упадок сейчас стал еще более заметен, верно?
– Да, хотя я упорно тружусь над его предотвращением.
– А не будь тебя, это случилось бы? Джоранум поднимает против тебя всю Империю.
– Не Империю, Хари, только Трантор. Во Внешних Мирах пока все спокойно, несмотря на упадок в экономике и снижение объема торговли.
– Но Трантор – самое главное. Трантор – столичная планета, где мы живем, сердце Империи, административный центр, и именно Трантор способен сбросить тебя. Ты не сможешь удержаться на своем посту, если Трантор скажет тебе «нет».
– Согласен.
– А если ты уйдешь, кто же тогда позаботится о спокойствии Внешних Миров, предотвратит упадок и скорое скольжение Империи по наклонной плоскости вниз, к анархии?
– Но это всего-навсего вероятность.
– Значит, тебе нужно что-то делать. Юго уверен в том, что тебе грозит смертельная опасность, что ты не сможешь удержаться на своем посту. Ему это подсказывает интуиция. Дорс говорит о том же и все объясняет тремя или четырьмя законами…
– Роботехники, – подсказал Демерзель.
– А юный Рейч, похоже, увлечен доктринами Джоранума – он же далиец, сам понимаешь. А я… я в растерянности, потому и решил посоветоваться с тобой. Думал, ты меня как-то успокоишь. Уверь меня в том, что ты держишь ситуацию в руках.
– Уверил бы, если бы был уверен. Но я тоже неспокоен. Я действительно в опасности.
– И при этом ничего не делаешь?
– Нет. Я многое делаю для того, чтобы сдерживать недовольство и отражать удары Джоранума. Если бы я этого не делал, я бы уже не работал. Но моей деятельности недостаточно.
Селдон растерялся. Немного помолчав, он сказал.
– Знаешь, я думаю, что Джоранум на самом деле микогенец.
– Это действительно так?
– Это всего лишь мое мнение. Я подумывал, нельзя ли воспользоваться этим фактом против него, но мне не хотелось бы прибегать к дискриминации.
– И правильно делаешь, что сомневаешься. Есть масса возможных вариантов действий, которые повлекут за собой совершенно нежелательные эффекты. Видишь ли, Хари, я ведь не боюсь оставить свой пост, если будет найден подходящий последователь, который будет в своей деятельности придерживаться тех же принципов предотвращения упадка, к которым в своей работе прибегал я. Но, с другой стороны, если мое место займет Джоранум, боюсь, это будет просто-таки фатальный случай.
– Тогда все, что бы ни предприняли, чтобы остановить его, годится.
– Не совсем так. Империя может скатиться в анархию даже при том условии, если мы одолеем Джоранума и я останусь на своем посту.
Следовательно, я не должен предпринимать ничего такого, что позволило бы одолеть Джоранума, а мне – остаться на своем посту, если само это деяние ускорит гибель Империи. Пока я не сумел придумать ничего такого, что позволило бы одновременно избавиться от Джоранума и избежать анархии.
– Минимализм… – прошептал Селдон.
– Прости, не расслышал.
– Дорс объясняла мне, что ты связан рамками минимализма.
– Так оно и есть.
– Значит, я зря пришел к тебе, Дэниел.
– Ты хочешь сказать, что искал успокоения, но не нашел его?