– Похоже, что так.
– Но ведь и я шел на встречу с тобой, потому что тоже искал успокоения.
– У меня?
– У психоистории, которая обеспечила бы такой путь к безопасности, которого я отыскать не могу.
Селдон тяжело вздохнул.
– Дэниел, психоистория пока не разработана до такой степени.
Премьер-министр укоризненно посмотрел на математика.
– Хари, у тебя было целых восемь лет.
– Восемь, восемьдесят ли, какая разница? Это грандиозная проблема.
– Я вовсе не жду, что методика будет доведена до совершенства, но, может, у тебя появилась хотя бы какая-то схема, остов, что ли, некий принцип, которым можно было бы руководствоваться? Пускай несовершенный, но все-таки лучше, чем гадание на кофейной гуще.
– Нет. То, чем я сейчас располагаю, ничуть не больше, чем у меня было восемь лет назад. Так что выводы будут такие: ты должен оставаться у власти, а Джоранума надо одолеть таким способом, чтобы как можно дольше сохранить стабильность в Империи. Следовательно, это мой единственный шанс продолжать трудиться над разработкой психоистории. Но этого нельзя добиться, пока я не разработаю психоисторию. Верно?
– Похоже, что так, Хари.
– Значит, мы зашли в порочный круг и Империя погибнет.
– Если только не случится ничего непредвиденного. Если только ты не сделаешь так, чтобы нечто непредвиденное случилось.
– Я? Дэниел, как я могу этого добиться без психоистории?
– Не знаю, Хари.
Селдон поднялся, чтобы уйти… в полном отчаянии.
Глава 12
Четыре дня спустя Хари Селдон пренебрег своими обязанностями главы факультета и использовал служебный компьютер для личных целей – настроил его на прием новостей.
Компьютеров, способных осуществлять ежедневный сбор новостей из двадцати пяти миллионов миров, были считанные единицы. Несколько таких компьютеров было установлено в Императорском Дворце – там они были просто необходимы. Стояли такие и в столицах других Внешних Миров, хотя в большинстве из них довольствовались гиперсвязью с главной службой новостей на Транторе.
Компьютер, стоявший на математическом факультете такого крупного университета, как Стрилингский, можно было при желании превратить в источник информации, и Селдон добился того, что его компьютер позволял делать это. В конце концов это было необходимо для его работы над психоисторией, хотя возможности компьютера были старательно завуалированы.
В идеале компьютер должен был сообщать все экстраординарное, что происходило в любом из миров, входивших в состав Империи. Закодированный, едва заметный сигнал обозначал, что известие, относящееся к разряду экстраординарных, поступило, и тогда Селдон обращал на него внимание. Надо сказать, случалось такое крайне редко, посколькурамки «экстраординарности» были установлены очень жестко, и под это определение подпадали исключительно события глобального масштаба или нечто сверхинтересное.
Если бы этого компьютера не было, пришлось бы связываться время от времени с различными планетами на выбор – не всеми двадцатью пятью миллионами, конечно, а с несколькими десятками из них. Задача это была нудная и утомительная, поскольку мало в каком из миров ежедневно не происходило какой-нибудь своей маленькой катастрофы. Там – извержение вулкана, там – наводнение, там – экономический кризис, ну и, конечно, бунты. За последнюю тысячу лет не было дня, чтобы хотя бы на одной из сотни планет не вспыхивало народное волнение.
Естественно, обращать особое внимание на подобные случаи нужды не было. Волноваться относительно бунтов стоило ничуть не больше, чем относительно вулканических извержений. И то и другое постоянно происходило в обитаемых мирах. Вот если выдавался денек, когда не происходило ни единого восстания, как раз тогда следовало бы расценивать, что происходит нечто необычное, заслуживающее самого пристального внимания и беспокойства.
А именно беспокойства-то у Селдона и не возникало. Внешние Миры, при всех их беспорядках и бедствиях, казались тихой, спокойной поверхностью громадного океана, на которой почти всегда царил штиль. Ну, пробежит волна повыше – и снова все успокоится. Никаких признаков глобальной ситуации, которые предвещали бы неминуемый упадок, за последние восемь лет Селдону обнаружить не удавалось, да и за восемьдесят тоже. И все же Демерзель (без него Селдон даже мысленно не мог называть его Дэниелом) говорит, что процесс упадка продолжается и ему приходится постоянно держать руку на пульсе Империи, действуя способами, Селдону недоступными, покуда в его распоряжении не окажется направляющая сила психоистории.
Может быть, упадок происходит так незаметно, что не станет очевиден до тех пор, пока не достигнет некой критической точки, как, к примеру, твой дом, что стоит себе и стоит, потихоньку ветшая, но так незаметно, что поймешь это только тогда, когда в одну прекрасную ночь тебе на голову рухнет крыша.
И когда же она должна рухнуть, эта крыша? Вопрос на засыпку, и ответа на него у Селдона не было.
Время от времени Селдон проверял и оценивал ситуацию на Транторе. Тут новости во все времена имели особый характер. Во-первых, Трантор был самым населенным миром из всех – здесь жило сорок миллиардов человек. Во-вторых, восемьсот секторов, на которые делился Трантор, представляли собой нечто вроде своеобразной мини-Империи. В-третьих, здесь существовала разветвленная сеть государственных учреждений с невероятно запутанной иерархической структурой, проследить за которой было крайне трудно, уделяя при этом внимание и поведению царствующей фамилии.
На этот раз Селдона поразило сообщение о результатах выборов в секторе Даль. Там к власти пришли последователи Джоранума. Судя по комментарию, это был первый случай, когда джоранумиты завладели властью над целым сектором.
На самом деле – ничего удивительного. Даль стал главным оплотом джоранумитов, однако Селдона неприятно поразил факт столь очевидного успеха демагога. Он заказал копию видеоматериала и, получив, забрал домой.
Когда Селдон вошел, Рейч оторвался от экрана своего компьютера и, судя по всему, решил, что нужно объяснить отцу, чем это таким он занимается.