Таким образом, грозное восстание свелось к пустякам и дало только Елизавете большие выгоды; она не удовольствовалась своей победой, а приказала назначить строгий суд над мятежниками, благодаря чему ей удалось избавиться от многих нежелательных лиц; в одном только Дургэме было казнено более трехсот человек.
Во время этой гражданской войны в Англии и в Шотландии продолжалась борьба приверженцев королевы Марии против регента; однако в этой борьбе погиб самый жестокий враг и преследователь Марии – ее брат Джеймс Стюарт, лэрд Мюррей; он был убит 23 января 1570 года лордом Джеймсом Хепберном, лордом Босуэлом.
Смерть регента настолько ослабила его партию, или – как она называла себя – партию короля Иакова Шестого, что на некоторое время приверженцы Марии одержали верх.
Но тогда Елизавета приказала своим войскам, стоявшим на северной границе, двинуться в Шотландию, и тут они выступили в защиту партии Иакова Шестого. Возгорелся короткий, но ожесточенный бой, партия Марии была окончательно побеждена, мир был заключен, а… Елизавета осталась победительницей…
А в то самое время, как партия Марии была разгромлена, заговор графов подавлен, помощь от иностранных держав парализована, Мария Стюарт томилась в нежилом замке, как настоящая узница, как узница, которую Елизавета считала преступницей и преступления которой она считала себя вправе судить.
Но именно эта строгость, несчастье Марии, ропот остальных держав, смелость приверженцев Марии и деятельность самой Марии, проявленная ею в стенах своей тюрьмы, вызвали новый эпизод, которому мы и посвятим дальнейшие страницы.
Энтузиазм, вызванный сочувствием к страданиям Марии Стюарт, все разгорался и разгорался, и целых шестнадцать лет Елизавета не знала ни минуты покоя или отдыха.
Глава вторая
Четсуорт
В 1570 году Марию Стюарт перевезли из Тетбюри в Четсуорт в графстве Дерби. Весь этот год прошел в переговорах; их вела Елизавета с лицемерной целью вернуть Марии Стюарт шотландский трон. Но из этих переговоров ничего не вышло, да сверх того казалось, что и Франция окончательно отступилась от Марии Стюарт.
В это время в Лондоне разразилась чума, которая проникла также и в Тауэр, где томился в заключении Норфолк.
Он и Мария ухитрялись и из тюрьмы продолжать начатую еще ранее переписку: когда Мария Стюарт увидела, что Франция отказалась помогать ей, то она обратилась с просьбой о помощи к Филиппу Второму Испанскому, и Норфолк знал об этом.
Но об этом знала и Елизавета. Она приказала ввиду чумы выпустить Норфолка из Тауэра, но сослала его в замок Линн, где он должен был жить безвыездно под надзором двух агентов «Звездной палаты». Кроме того, пред своим отъездом из Лондона он должен был обещать, что не станет впредь поддерживать с Марией Стюарт никаких сношений; он поклялся в этом своим честным словом и, кроме того, дал подписку с приложением своей печати, но в то же время в душе был полон твердого намерения не сдерживать этого обещания. Затем он был отправлен в Линн, куда и прибыл зимой 1570/71 года.
С этого момента и начались те события, намек на которые сделан в предыдущей главе.
В один из пасмурных мартовских дней четверо всадников переезжали границу графства Дерби, направляясь к Четсуорту. Они не торопились, хотя дождь и лил как из ведра.
По внешнему виду этих всадников можно было принять за купцов или торговцев, которые в то время постоянно колесили с дорожным мешком за спиной по всей Англии. Мы же узнали бы в этих всадниках наших старых знакомых – Суррея, Брая, Филли и Джонстона; Филли тоже была в мужском платье, в котором чувствовала себя почти свободнее, чем в женском.
С тех пор как Филли убедилась в подлости Лестера, в ней произошел громадный внутренний переворот. Как когда-то прежде, она была готова на все из-за любви к Лестеру, так теперь из благодарности к Суррею и Браю способна была пожертвовать чем угодно. Ведь она знала, какую жертву принесли ей они, и умела ценить ее.
Суррей, отправившийся после изгнания в Шотландию, нашел случай примириться с Георгом Сейтоном и получил от него разрешение посвататься за Джейн. Теперь, вопреки запрещению королевы Елизаветы, он опять возвращался в Англию, чтобы попытаться сделать все возможное для шотландской королевы и – в случае возможности – также для своего родственника, герцога Норфолка.