В 1934 году, в мае, собрав несколько своих работ — с видами Самарканда и его окрестностей, обсерватории Улугбека и т. д., — я отправился в Ташкент: познакомиться поближе со столичными художниками, показать им свои работы.
В Ташкенте, найдя здание, где размешались редакции газет и журналов, я неуверенно и с опаской вошел в него. К моему удивлению, тамошние художники встретили меня приветливо. Усто Мумин, Александр Гроссер и другие художники, просмотрев мои рисунки, посоветовали мне идти работать в редакцию. Так я стал работать штатным художником газет «Колхозный путь» и «Ёш ленинчи» («Молодой ленинец»).
Еще до приезда в Ташкент я был знаком с книгами и пособиями для школ и курсов по подготовке учителей узбекского художника-графика Искандера Икрамова8, с интересом читал его работы, мне нравились его произведения — так нарядно оформленные книги в прекрасных обложках. В то время он был главным художником Государственного издательства Узбекистана. Уезжая в Ташкент, я получил нечто вроде рекомендательного письма к Искандеру Икрамову, которое мне вручила Елена Коровай, и по приезде сюда нашел контору «Узгосиздата», которая размешалась там, где ныне находится концертный зал «Бахор». Дойдя до указанной мне комнаты, я и увидел Искандера-ака — привлекательного, обладающего какой-то притягательной силой, — может быть, из-за приветливого взгляда черных глаз. Всем своим обликом Искандер-ака напоминал его собственные, такие изящные и тонкие произведения.
Это первое мое впечатление впоследствии подтвердилось. Посвятивший всю свою жизнь искусству книжной графики, выполнивший ответственную работу по оформлению таких уникальных произведений узбекской национальной литературы, как «Хамса» Навои, «Каноны медицины» Авиценны, «Народная узбекская музыка», Искандер-ака Икрамов отличался всеми лучшими качествами, присущими узбекской интеллигенции.
Таким образом я вошел в среду художников-графиков, выполнил иллюстрации и оформление к книгам Гайрати, Шокира Сулаймона, ряду книг для детей.
Если работа для газет и журналов помогла мне познакомиться с художниками — Петром Шахназаровым, Борисом Жуковым, Константином Чернышовым, Владимиром Рождественским, Усто Мумином (Александром Николаевым), Александром Волковым, Уралом Тансыкбаевым, — то сотрудничество с издательством свело меня с писателями — Абдуллой Каххаром, Зульфией, Пардой Турсуном, а также с Гафуром Гулямом, чей живой нрав, громкий голос, задорный смех всегда ОЖИВЛЯЛИ любое общество; с драматургом Умарджоном Исмаиловым, автором такого могучего произведения, как «Рустам», с другими литераторами.
В эти годы я познакомился с Максудом Шейхзаде. В очках, невысокого роста, плотного сложения, с курчавыми волосами, Шейхзаде, обладавший большой и своеобразной внутренней силой, был мне очень близок, поэтому, наверное, наши встречи были достаточно частыми. Тогда он только что приехал в Ташкент, и в его речи был заметен азербайджанский акцент. В издательстве, по-видимому, были моей работой довольны, поэтому доверили выполнить иллюстрации к роману Айбека «Священная кровь»9, а также к журнальному варианту романа Абдуллы Каххара «Мираж». Создание иллюстраций к этим произведениям, сыгравшим особую роль в развитии современной узбекской литературы, было для меня почетным заданием. Если не ошибаюсь, роман «Мираж» впервые был опубликован частями в 1936 году в журнале «Советская литература» (ныне — «Звезда Востока»10).
Чтобы у меня как иллюстратора было более полное представление о романе, писатель довольно подробно описал мне свое видение героев и эпизодов книги. Я же, по своему обыкновению, выполнил множество эскизов будущих иллюстраций, много размышлял над образами Саиди и Мунисхон. Один из персонажей романа — учитель-джадид. Его изображение в моем исполнении Абдулле Каххару очень поправилось. Но были ли опубликованы эти иллюстрации в журнале, вспомнить я не могу. Эта моя работа осталась незавершенной, потому что мне пришлось отправиться в Москву.