Этот спектакль оказался последним спектаклем театра Мейерхольда13, увидеть который мне посчастливилось, ибо на другой день театр был закрыт.
В один из дней проходил литературный вечер в театре Революции (теперь — театр имени Владимира Маяковского). В нем приняли участие Борис Пастернак, Вера Инбер, другие знаменитые поэты. Пастернак, одетый в черный костюм, высокий, скуластый, толстогубый, читал свои стихи нараспев, даже, как мне тогда показалось, с завыванием. Вера Инбер, рыжеволосая, вся в веснушках, была одета в длинное платье из черного бархата. Если я не запамятовал, она прочитала свою юмористическую вещь «У сороконожки народились крошки...».
По прошествии некоторого времени руководителем нашего института был назначен академик Игорь Грабарь, автор ряда научных работ о русском изобразительном искусстве, одним из первых открывший многие замечательные памятники русского зодчества, организатор множества поездок и экспедиций по центрам русской культуры. С его приходом в институте начали проводиться серьезные реформы. Грабарь был не только большим художником, но и талантливым ученым, обладающим к тому же особым даром организатора. Перемены в институте под его руководством проводились глубоко продуманно. В результате были восстановлены ликвидированные факультеты живописи и скульптуры, «школа ваяния и зодчества», были организованы ряд мастерских.
Я к тому времени, вопреки своему желанию, поскольку выбирать не приходилось, три года проучился на графическом факультете. Хоть и обрадовался безмерно, что в институте открыли факультет живописи, но со своего третьего курса не смог перейти на тот же курс этого факультета. Мне позволили перейти на второй курс в мастерскую профессора Петра Покаржевского. Здесь я занимался один год, а потом, перейдя в мастерскую монументального искусства, которой руководили сам академик Грабарь и профессор Николай Чернышев, учился в этой мастерской до окончания института.
На пятом курсе мы, студенты, совершили в летние каникулы поездку в Новгород. Мы хотели увидеть в этом городе шедевры и высокие образцы русского монументального искусства, посмотреть сохранившиеся в интерьерах церкви Спасо-Неридици, Ферапонтова монастыря. Софийского собора удивительные фрески. Мы сошли с поезда на маленькой станции, именуемой Взвод, погрузились в лодки и, восхищенные пейзажами озера Ильмень, поплыли в сторону Новгорода.
Это была восхитительная пора лета, когда ночь почти не отличается от дня: пора белых ночей. Группа состояла, кроме меня, из Виктора Коновалова, Николая Денисова, Александра Шапарина, Александра Орлова и сибиряка Алексея Талотарова. В лодке, хозяином которой был громадного роста парень, с русыми волосами и голубыми глазами, напоминающий героев русских сказок и былин, мы плыли по озеру полтора дня и прибыли в Новгород около полудня. Лодка, спустив паруса, направилась к берегу. Но здесь ждала нас странная картина: все женщины, сидевшие в других лодках, плакали. Уже на суше, направившись к центру города, мы узнали страшную весть: полчаса тому назад, выступая по радио, Молотов объявил о начале войны, так как Германия вероломно напала на нашу страну. Наш партком Александр Орлов побывал в городском комитете партии и принес нам более точные известия. Кроме того, там ему сказали, что нам надо немедленно возвращаться в Москву. Душа не лежала к этому, но делать было нечего. Чтобы не терять даром времени, мы в этот же день успели посмотреть фрески церкви Спасо-Нередицы, работы Феофана Грека и росписи Ферапонтова монастыря. Утром сели в первый же поезд, идущий в Москву. Вагоны были переполненные. По слухам и сплетням выходило, что некоторые города вокруг Ленинграда и Петергофа фашисты уже подвергли бомбардировкам...
Все мужчины и женщины были погружены в печаль. У одного из пассажиров в нашем вагоне, невысокого роста, одетого в белый плащ, было выражение безграничного страдания на лице, глаза полны слез. Оказалось, что это знаменитый кинорежиссер Марк Донской, создавший фильм о великом писателе Максиме Горьком.
Уже к началу октября враг занял многие территории страны, разрушил множество городов и сёл, оккупировал значительную часть Белоруссии, Украины, Прибалтики. Защита Отечества стала долгом всех патриотов, каждого гражданина.
Я точно не помню, в июле или в августе, прервав едва начавшуюся учебу, нас отправили в город Вязьму под Смоленском в составе оборонительных студенческих отрядов. Надо было рыть траншеи, сооружать рвы и эскарпы для того, чтобы перерезать пути наступления немецких танков. Это было очень трудным делом. Иногда приходилось работать день и ночь, а вырытые траншеи и рвы затем укреплять бревнами и ветвями. В иные дни, словно птицы, над нами пролетали немецкие самолеты, рокочущие моторами. Тогда мы падали на землю, затыкая уши от их грохота. Как только грохот смолкал, мы с опаской поднимали головы и решались встать, лишь увидев пасущихся вдали лошадей. И снова начиналась работа в поте лица...