В 1931 году я переехал в Самарканд. Прославленный своей красотой город в праздничные дни становился еще прекраснее, ибо айваны5 домов украшались коврами и вышивками-сюзане. А поверх этих изделий узбекского декоративно-прикладного искусства реяли красные флаги, лозунги, написанные на кумачовых полотнищах, придавая облику города особую праздничность.
В это время на улицах Самарканда работали педагоги только что созданного художественного техникума — замечательный художник Павел Беньков6 и его ученица Зинаида Ковалевская, запечатлевавшие страницы истории прославленного города, его архитектурные памятники, облик горожан — горделивых старцев, женщин, закутанных в белые покрывала, — на фоне прекрасной природы и пейзажей Самарканда.
В скором времени я узнал, что основные силы художников Самарканда объединились на предприятии под названием «Изо-фабрика». Эта организация занималась оформительскими работами по украшению улиц и зданий города в дни традиционных праздников, оформлением «красных» чайхан, создавала материалы для наглядной агитации, предназначенные для махаллинских клубов, школ и детских садов. Все художники «Изо-фабрики» работали настолько увлеченно, что это вызывало у меня удивление и восхищение. Мой интерес к этой деятельности чем дальше, тем больше возрастал, и наконец я устроился на работу в «Изофабрику». С этого дня я окунулся с головой в работу, в среду талантливых художников.
В те времена на этом предприятии не хватало средств производства, бумаги, красок; художникам стоило большого труда зарабатывать деньги, но их творческая работа не теряла своей напряженности. Среди сотрудников «Изо-фабрики», занимавшихся оформительскими работами, были художники, ставшие впоследствии большими мастерами, — такие, как народные художники Узбекистана Варшам Еремян, Надежда Кашина, Оганес Татевосян, — и те, кто, хоть и не были отмечены званиями, но внесли в искусство Узбекистана свой заметный вклад: Елена Коровай, Георгий Никитин, Рубен Акбольян и ряд других талантливых мастеров, — имена всех мне сейчас трудно вспомнить. И все же о некоторых из тех своих прежних соратников не могу не сказать несколько слов.
Оганес Татевосян7 в то время был директором и художественным руководителем «Изофабрики». Произведения его, реалистические по методу, отличались декоративностью изобразительного языка. Теперь своеобразные работы этого художника можно видеть на выставках и в фондах Государственного музея искусств Узбекистана. Помню, этот удивительный человек, внимательно просматривая принесенную мной папку рисунков, долго расспрашивал меня о том, какая сфера изобразительного искусства меня больше интересует, какие у меня планы. Я с волнением рассказал ему о том, что больше всего привлекает меня станковая и монументальная живопись. Он, улыбаясь, поручил мне сделать эскиз для декоративных ковриков-панно, предназначенных для интерьера детского сада. Я, по своему обыкновению, сделал не один, а, наверно, десяток эскизов и показал их на другой день. Татевосян остался доволен, пригласил других художников и стал знакомить меня с новыми коллегами.
С Оганесом Татевосяном я проработал около трех лет, сохранив об этом необыкновенном человеке самые теплые и благодарные воспоминания.
Примерно в то время я открыл для себя, что в мире есть немало художников — творцов, достойных восхищения, а история искусства насчитывает много веков. Оказалось, что существует искусство Вавилонии и Ассирии, Европы и Америки, что в стране под названием Мексика творят художники Диего Ривера, Ороско, Давид Сикейрос, что есть другие великие мастера живописи, которых знает весь мир...
Я узнал, что в Москве существует широкая художественная среда, представленная, в том числе, такими молодыми художниками, как Семен Чуйков, Арон Резников, Александр Аведов, Александр Тышлер, Кукрыниксы, получившими образование во ВХУТЕМАСе.
«Они очень талантливы, эти молодые художники, и в будущем станут основоположниками советского изобразительного искусства», — так говорил с большой убежденностью Варшам Еремян, человек чистого сердца и больших знаний, который охотно беседовал со мной, видя, с каким жадным вниманием я его слушаю. Меня поражало, что этот человек, живший в одиночестве в одной из худжр медресе Шердор на Регистане, великолепно знает историю искусства, я мог часами слушать его рассказы о больших деятелях культуры.
Варшам Еремян впоследствии нашел свое место в киноискусстве. Здесь его творчество расцвело в полной мере. Я сам слышал слова, сказанные известным кинорежиссером, народным артистом Камилем Ярматовым: «В успехе наших произведений роль Варшама Еремяна очень велика».