Кативар улыбнулся. Пока он ненадолго отлучится, все будет кончено.
Размышляя, какие выгоды можно извлечь из неожиданного признания, Кативар покинул комнату.
– Палатон, не бросай меня! – закричал Рэнд, падая в пропасть. Его сердце колотилось, дыхание остро обжигало легкие. Он понял, что бесконечное падение не кончится и после его смерти, и сжался в отчаянии.
Он понимал, что они расстаются, что Палатон не может догнать его в падении. Казалось, что-то внутри рвется – через раскрытый в крике рот, через все поры кожи, глаза – искрами вылетая наружу, и это нечто – загадочное вещество, поддерживающее его жизнь.
Рэнд понимал, что ему придется отдать это нечто. Но он ничего не мог поделать с собой – он хватался за него руками, пытаясь удержать, отдалить неизбежное. Сердце билось все быстрее и быстрее, оглушая его, распухая в груди и вызывая невыносимую боль.
Он прижал руки к груди. Он ощущал, как сердце горит, пульс барабанным громом отдается в ушах. Рэнд умирал и знал об этом.
Золотистый огонь, покидающий его, выгнулся в пространстве, образуя мост, ведущий к Палатону, и Рэнд увидел его – высокую фигуру с горделивым роговым гребнем. Они были тесно связаны – будто пуповиной этой силы. То, что вытекало из Рэнда, втекало в Палатона. Лицо Палатона исказил страх.
– Нет! – воскликнул он и отпрянул.
Рэнд погрузился в обморок, в котором не было ничего – даже Хаоса.
Палатон опустился на колени, содрогнувшись от горького всхлипа всем телом. Он подавил второй приступ и взял едва дышащего мальчика на руки, крепко прижав к себе. Он не мог ничего поделать и знал об этом, продолжая прижимать его к себе и чувствуя, как сердце замедляет бешеный ритм.
Бахдар вернулся в него. На краткий, безумный миг Палатон ощутил всю его силу – чистую и восстановленную, ключом бьющую внутри него. Но это не прошло бесследно, вместе с бахдаром к нему ушла накрепко связанная с ним душа Рэнда.
Если он мог жить без бахдара, то Рэнд без него быстро погибал, и Палатон отказался от своего намерения.
И тем не менее он почувствовал прилив надежды. Его бахдар восстановился. Он очистился так, как ему и не мечталось. Он ждал возвращения к хозяину. Когда-нибудь он, Палатон, сможет обрести все, что потерял – и даже более того.
А пока надо было позаботиться о Рэнде. Чужое существо с другой планеты на его руках постепенно возвращалось к жизни.
«Палатон…»
От этого душевного зова в нем вновь затеплилась радость – сильнее той, какую он когда-то ощутил в конгрессе, а затем изумление, как обычно случается при соприкосновении двух душ. Он осторожно ответил: «Я с тобой, – и добавил с иронией: – И, видимо, ты тоже со мной».
Бахдар связал их воедино крепким узлом, пересекая расстояние между их плотью с помощью редчайшей из способностей, чистой телепатии. Теперь их могла разлучить только смерть.
Палатон задумался о будущем, и в этот момент глиссер подвергся атаке.
– Они следуют друг за другом, – объяснил чоя Йоране. – Пассажирский глиссер и истребитель. Пока опознавательные знаки разглядеть невозможно.
– Выясни пункт отправления глиссера, – Йорана прикусила нижнюю губу, не осмеливаясь надеяться.
– Он двигался окружным путем. Сектор вылета точно обнаружить нельзя.
– Может ли это быть Сету? – ее голоса подрагивали от нетерпения и досады.
Чоя безучастно смотрел на экраны.
– Может быть какое угодно место. А истребитель, по-видимому, появился из района Голубой Гряды.
Причем тут Голубая Гряда? И если в глиссере Палатон, почему он не передает опознавательные сигналы?
– Вот это да… – чоя прищурился. – Истребитель атакует!
– Что? – У Йораны сжалось горло. – Надо предотвратить бой! Вылетайте к ним и выясните, что случилось.
Чоя отвел холодные глаза.
– Не могу, министр. Летное поле захвачено. В нашем распоряжении только катапульты для дальнего космоса.
От катапульт сейчас не было никакой пользы. Йорана выругалась и хлопнула ладонью по столу. От удара стол вздрогнул.
– Выясни, что за чертовщина там происходит, и сообщи мне как можно скорее. – Йорана вышла из помещения и побежала по мраморным коридорам дворца.
Либо в глиссере живой Палатон, либо Руфин везет трупы. Дома собирают войска, ожидая утра и каких-нибудь вестей. Ни один из кораблей не поднимался с летного поля Чаролона. Значит, это должен быть Палатон, живой или мертвый.
И если он жив, тогда кто-то из Голубой Гряды решил покончить с ним. Но зачем?
Она подошла к главному входу. Отряд охранников в полном боевом обмундировании стоял возле двери, еще один находился снаружи, а цепь была выстроена возле звуковых барьеров.
Йорана выбрала чоя примерно своего сложения.
– Отдай мне защитный костюм.
Чоя удивленно заморгал, затем неохотно отключил защитное поле и снял по частям надетый поверх обычной формы костюм. Йорана быстро оделась, почти выхватывая одежду из рук охранника.
– Найди министра Гатона. Сообщи ему, что императорский глиссер подвергся нападению. Я буду на аэродроме, посмотрю, что можно сделать. Иду туда один – думаю, так будет лучше. Понятно?
Чоя кивнул.
– Повтори, что я сказала.
Он повторил ее приказ слово в слово.
– Все верно. Доложи Гатону и возвращайся на место, – приказала она и вышла за двери.
Она не была готова к такому зрелищу – небо со всех сторон заполняли отблески пламени и дым. Было трудно дышать. Всюду, куда она ни смотрела, высотные здания были обожженными или обрушившимися. Заблудшие почти полностью уничтожили Чаролон.
И теперь они плотным кольцом окружили дворец, как прежде – здание конгресса, явно собираясь продолжить свою разрушительную акцию. Их крики стали более шумными, когда они заметили ее.
Она подошла к цепи охранников позади звукового барьера.
– Министр безопасности Йорана. Пропустите меня, – и она показала свой опознавательный знак.
Охранник поприветствовал ее, но заметил:
– Они убьют вас.
– Вряд ли. Исполняйте приказ. Пропустите меня, а затем восстановите барьер – и держите его внимательнее.
Она прошла к контрольному посту. Лазерные линии вдоль звуковых волн поблекли и исчезли. Она быстро прошла черту барьера, и тот со свистом восстановился за ней.
Йорана села на ступени прежде, чем простолюдины шагнули в ее сторону. Открыв лицо, она спокойно произнесла, придавая своим словам убедительность с помощью бахдара:
– Приведите сюда Малаки. Пора поговорить.
На горле Рэнда слабо забилась жилка, когда глиссер начало бросать из стороны в сторону. Отпустив мальчика, Палатон усадил его в кресло и пристегнул пояса. Он прошел в кабину, переполненный странным предчувствием.
– В чем дело?
– На нас напали, – мрачно ответила Руфин.
– Что? – Палатон схватился за дверь, чтобы удержаться на ногах, так как глиссер вновь мотнуло в сторону. – Из Чаролона?
– Нет… вряд ли. Истребитель нагнал нас возле самого защитного поля. Оно было отключено… мы прошли, но, по-моему, летное поле занято мятежниками.
– Значит, приземлиться мы не можем, и кто-то пытается нас сбить.
– Вот именно, – Руфин выругалась, когда глиссер содрогнулся от очередной атаки. – Кто бы это ни был, он здорово летает.
Палатон вошел в кабину и сел рядом, поспешно пристегнув ремень.
– Каков опознавательный знак у истребителя?
– Могу сказать только, что он из Голубой Гряды.
Палатон почувствовал себя так, будто получил прямой удар в лицо. Он лишился дара речи. Потянувшись к пульту, он вызвал на экран опознавательный знак истребителя – это был учебный корабль Голубой Гряды. Глиссер не мог продолжать ускользать от его стремительных движений, каким бы хорошим пилотом ни была Руфин.
В его голове промелькнула мысль о Недаре, но уже в следующий момент, когда истребитель вновь нагнал их, Палатон был слишком занят, чтобы думать.
Малаки прибыл на быстроходных санях, его густые темные волосы растрепались. Толпа послушно расступилась перед ним. Подойдя, он протянул руку Йоране, помогая ей встать. Судя по тому, как быстро он откликнулся на призыв, он находился где-то поблизости, наблюдая и выжидая.