Интервью быстренько свернули, потому что спровоцировать меня не удалось.
Уж моё-то интервью оценили по достоинству.»
Несколько месяцев Голди снималась для рекламы, а Дилан активно готовился к поступлению. Он решил подойти серьёзно: танцевать он вообще не умел, едва читал стихи в школе, пением занимался только на пьянках, когда сам бренчал на гитаре.
Вдруг парню позвонил режиссёр:
— Фильм номинировали на «Золотую малину».
Глава 3
Такое всегда неприятно слышать, тем более, когда это твои первые съёмки. Режиссёру было плевать: главное, фильм окупился. Дилан считал, что есть актёры, которые с сарказмом относятся к таким анти-премиям, но чаще всего те, у которых за плечами не один десяток ролей. Парень думал ещё раз позвонить партнёрше по съёмкам, но решил этого не делать: когда он попытался поддержать девушку в прошлый раз, ничего хорошего не вышло.
Узнав о номинации, Голди не устроила истерику или чего-то подобного. Она потухла. И порадовалась, что съехала из родительского дома.
Вскоре девушка переключилась на подбор образа: на «Малину» никто не одевается, как на «Оскар». Стоило ей начать продумывать образ, как она заметно повеселела. До церемонии «награждения» время пролетело незаметно.
Дилан пришёл в джинсах и ярко-салатовой рубашке (под цвет волос, который был в начале фильма). Увидев Голди, он… ну, в общем…
Она надела короткий обтягивающий топ малинового цвета, такую же юбку и неуместные тяжёлые сапоги в тон одежды. Между топом и юбкой оставалось немного открытого тела, чтобы было видно, что с фигурой у девушки всё хорошо. Волосы собраны в высокий хвост.
«Боже,» — Подумал Дилан, — «Да тебя же за один внешний вид разнесут!»
Встретив Голди, он чуть приобнял её за плечо, и они позировали для репортёров вместе. Им обоим требовалась поддержка.
— Так вы всё-таки парочка? — Лезли в лицо журналисты.
— Без комментариев, — Огрызались то он, то она.
Наконец, они сели в зрительный зал.
Когда пришло время «награды» за худшую мужскую роль, Дилан замер и задержал дыхание. Голди почувствовала его напряжение, накрыла руку мужчины своей и мягко сжала. Дилан только кивнул, а потом выдохнул, когда «Малина» досталась другому актёру.
Когда объявляли худшую женскую роль, Голди буквально вцепилась в руку парня. Секунда, и…
— Худшая женская роль — Голди Браун!
Из воспоминаний Голди:
«Я помню, как объявили моё имя, но дальше — как в тумане. Не было слёз: я вышла на сцену на ватных ногах, думая только о том, как не свалиться, идя по лестнице.
По-моему, я как-то глупо отшучивалась, но это была обыкновенная истерика. В смысле, истерический смех — не особо странная штука, одна из естественных реакций. Вернувшись в зрительный зал, я как-то оцепенела. Дилан спрашивал, как я, всё ли в порядке, но я не отвечала. Я злилась на него: играли вместе, а «Малину» получила только я.
Потом мы вышли из зала, опять вспышки, репортёры, Дилан что-то отвечал за нас обоих… Я сама не поняла, в какой момент он прижал меня к себе и поцеловал по-взрослому прямо перед толпой.»
Глава 4
Приятели сели в машину парня, он подвозил девушку до дома:
— Какого чёрта?! — Вдруг вскричала она, — Мы не пара и никогда ею не были, а тут ещё мои слова, что мы не более, чем друзья, перевернут с ног на голову! Ты хоть понимаешь, как ты меня подставил?!
— Извини, в порыве, — Сухо ответил Дилан.
— Давай больше без порывов, ладно? Видимо, это было ЛУЧШЕЕ промо, на которое мы были способны! Главное, завтра опять не тебя, а меня польют грязью!
— Сильно расстроилась? — Спросил он.
— Совсем не сильно, — Огрызнулась Голди, — Зато сейчас я просто в ярости!
— Можем поехать ко мне, у меня полноценный тренажёрный зал дома, займёшься спортом — перебесишься.
— Ещё домой к тебе ехать не хватало!!! Я в состоянии оплатить хороший фитнес-клуб, к счастью!
— Понял, не дурак, — Дилан сжал руль крепче и прибавил скорости, даже не заметив, — Прощай навсегда?
— Увидимся в следующей жизни.
Голди, конечно, закрылась в комнате на несколько дней, вырубив интернет и телефон. Зато она скачала лёгкий шутер, где нужно было убивать зомби. В какой-то из дней раздался звонок в дверь.
«Боже, хоть бы не этот урод!» — Взмолилась девушка, но пошла открывать.
На пороге стояла любимая бабуля, и, обняв её, Голди, наконец, расплакалась.