- Вот немцы сволочи, не заботятся о светомаскировке. Ну мы им сейчас посвети, - бурчал я, довольный, что все складывается удачно.
Свиста снаряда с такого расстояния было не слышно, поэтому сначала я заметил яркую вспышку, чуть не ослепившую меня через стекла бинокля. Секунд через пять долетел грохот разрыва, и сразу же, но уже потише - буханье от выстрела гаубицы.
- Перелет двести тридцать. - При десятикратном увеличении оптики дистанция полтора километра, это не расстояние. Хутор был виден как на ладони, и артиллерист спокойно корректировал огонь своего орудия.
Секунд через двадцать за лесом снова вспыхнуло, но я уже смотрел без бинокля. Теперь снаряд лег всего метрах в тридцати от цели, и в третий раз отстрелялся уже весь дивизион. Стена огня накрыла цель, и я засомневался, что там кто-нибудь может выжить. Как и обещал капитан, всего по хутору произвели двенадцать залпов. Теперь вместо сплошной стены огня осталась только россыпь огоньков, отсюда кажущихся игрушечными - догорали остатки домов и сараев, разбросанных взрывами по окрестностям.
Уже спускаясь вниз, я решил, что обратно лучше не идти - всполошенные ночным обстрелом немцы должны были усилить бдительность. А вот прогуляться в сторону штабных развалин не мешало бы. Разведчики согласились со мной, что там нас может ждать много интересного, и мы трусцой отправились к хутору, ориентируясь по отблескам пожара.
Уже на подходе стали слышны взрывы со стороны села, которое сейчас должен был осаждать наш батальон. Моего скромного опыта уже хватало, чтобы отличить разрывы снарядов и мин маленьких ротных минометов. Потом добавилась трескотня пулеметов, сильно ослабленная расстоянием.
Прежде, чем выходить к хутору, расположенному на открытой поляне, мы залегли в зарослях и внимательно его осмотрели. Целых строений, естественно, не осталось. Повсюду были разбросаны горящие бревна и доски, виднелись остовы сгоревших легковушек и грузовиков.
Как можно было ожидать, почти все обитатели фашистского логова погибли или были тяжело ранены. Несколько выживших, видимо находившихся в дозоре, хлопотало вокруг развалин, вытаскивая уцелевших офицеров. Заслышав шаги со стороны своих позиций, они ничего не заподозрили, а немецкая форма позволила нам спокойно приблизится метров на тридцать. Семь автоматов с близкой дистанции, когда противник не ожидает нападения, не оставляли немцам ни одного шанса.
Бойцы разошлись парами, чтобы отыскать выжавших, и хлопки выстрелов говорили о том, что такие здесь еще были.
К счастью, раненый офицер, которым немцы занимались перед нашим приходом, сидел в сторонке когда мы открыли огонь, и наши пули его не задели. Я подошел к нему, настороженно озираясь по сторонам - в развалинах могли скрываться недобитые фашисты.
В знаках различия вермахта я не разбирался но, судя по роскошным погонам, пленный был высокого ранга. Раны на плече и на голени, очевидно, были не опасны для жизни.
Офицер тут же начал что-то быстро рассказывать, показывая на себя. Видимо доказывал, что он важная птица, которую не нужно убивать. Насколько я уловил из его бормотания, он был полковником и начальником штаба дивизии.
Убедившись, что опасности нет, я достал ракетницу и выпустил сигнальную ракету желтого цвета, показывая, что здесь свои. Об этом мы заранее условились с Ивановым. Хотя по первоначальному плану после корректировки артогня я должен был возвращаться обратно тем же путем, каким пришел, но запасные варианты отхода мы тоже предусмотрели. В ответ над лесом, меньше чем в километре отсюда, взлетела зеленая ракета. Это означало, что наш отряд уже был на подходе. Тем временем бойцы уже закончили зачистку остатки хутора, и теперь разошлись дальше, проверяя, не осталось ли дозорных поблизости.
Вдруг, один из разведчиков стремглав помчался ко мне. Я тут же упал за ближайшее бревно, и выставил автомат, ожидая, что по нам вот-вот начнут стрелять.
-- Товарищ старший лейтенант, там, там, - боец не мог подобрать слова - там такое.
Я встал, стряхнул пепел, прилипший к одежде, и спросил - опять мирных жителей убили?
-- Да, там, в овражке... лежат... весь хутор... всех расстреляли... даже не закопали.
Судя по скривившемуся лицу полковника, он прекрасно понял, о чем идет речь, и опять быстро забормотал, видимо, оправдываясь.
-- Вот сволочи! - Я глубоко вздохнул несколько раз, и скомандовал - Боец, смотрите внимательно вон туда - и махнул рукой в сторону леса, после чего изо всех сил пнул немца по раненой ноге.