Несмотря на некоторые опасения, погони за нами не было. На фоне разрывов снарядов, бухающих время от времени на севере, наши взрывы могли не вызвать особого интереса у немцев в селе, а вспышки и пламя из-за леса были видны плохо. Поэтому мы имели все основания надеяться на благополучное завершение операции.
Когда мы подъехали к берегу, там все еще оставалась одна гаубица. Если полковое орудие было очень легким, примерно на центнер легче нашей сорокапятки, то у гаубицы вес составлял несколько тонн. Поэтому возиться с ней пришлось долго. С десяток наших бойцов в немецких касках помогали закатывать орудие на мост. Другие заставляли лошадей идти вперед, успокаивая перепуганных животных, не хотевших становиться на хлипкий настил. На другом берегу работали вперемешку солдаты в советской и в немецкой форме. Они толкали трофейные повозки, помогая им заехать на пригорок к нашим позициям.
Доверив новый грузовик молодому водителю, я оседлал джип, и с чувством выполненного долга отправился докладываться командира о наших успехах.
Искать комбата не пришлось, так как он уже ждал меня в окопе.
-- Ну орел, ну дай обниму тебя, да ты представляешь что вы сделали?
-- Да уж представляю, - ответил я, пытаясь вырваться из объятий - завтра все вот эти снаряды немец высыпал бы мне наголову, а так ему придется репу чесать, какую бы другую каверзу придумать.
-- Да мы теперь эти снаряды ему же обратно и пошлем, мало не покажется.
Вырвавшись от поздравлявшего меня командира, я тут же заглянул под машину. Пока я преодолевал не слишком трудный путь от реки до наших позиций, меня стали терзать сомнения, что немцы кинули меня с этим внедорожником. Посветив фонариком, и разглядев переднюю ось, я не удержался от громкого ругательства.
- Ну так и есть. Эта каракатица не полноприводная. А на вид - так самый настоящий джип. И что теперь комполка должен на этой тарантайке ездить?
Немного успокоившись, и пообещав себе, что в другой раз найду что-нибудь получше, я решил заняться более важными делами.
-- Так, Серега, сделай одно одолжение. Мои хлопцы за ночь уже два боя провели и им отдохнуть надо, а вторая рота свеженькая как огурчик.
-- Конечно сделаем. А что нужно?
-- Ну... - протянул я - всего то делов, приготовить новую линию окопов впереди нашей метров на двести. Главное, чтобы до рассвета успеть.
-- Не, никак не успеем.
-- Ты не дослушал. Нам не нужно копать окопы полного профиля. Надо только наметить линию, и снять слой дерна. На одном фланге поставим разбитую сорокапятку, на другом нужно соорудить похожий макет из бревен и досок. Если накрыть чехлом и замаскировать ветками, то с самолета разницы видно не будет. Еще сделать хотя бы штук двадцать чучел. Взять старую форму, набить землей и камнями, и положить в окопы.
-- А, ну если нужен ложный окоп, то успеем его сделать по всем правилам, глубиной двадцать сантиметров. Старую форму одолжим в медсанбате. Готовить макеты и чучела не трудно, пусть этим твои бойцы займутся. А почему ты думаешь, что нас будут бомбить?
-- Если немцы смогли столько гаубиц из соседней дивизии дернуть, то уж звено бомберов они тоже смогут вызвать. Особенно теперь, когда мы им столько хорошего сделали. В общем, так: вторая рота пусть готовит ложные позиции, а мои бойцы пока замаскируют настоящие. Сорокапятку со сложенным щитом надо спрятать под деревьями подальше от прежней позиции, все равно с утра нас никто атаковать не будет.
Объяснив старшине все, что нужно сделать, я некоторое время контролировал, как бойцы маскировали наши позиции кустами и даже маленькими деревьями, пока наконец командир официально не приказал мне идти отдыхать. Наконец-то стащив с себя немецкую форму, которую мне было противно носить, я улегся на шинель, положенную поверх лавки в моем блиндаже.
Несмотря на усталость, уснуть я сразу не мог, и все пытался придумать способ, как предупредить руководство страны о готовящемся наступлении. Ну почему в книгах у всех попаданцов есть с собой хотя бы мобильный телефон, а у каждого второго - ноутбук. Некоторые вообще прилетают в прошлое на современных самолетах и вертолетах. Естественно, им составляет труда доказать свое иновременное происхождение. А вот в грубой реальности, у меня нет ни одного предмета из будущего, даже часов. Все осталось в машине. К счастью, такие грустные мысли мучили меня недолго, и я провалился в сон, не обращая внимания на жесткость мой импровизированной постели.