-- А среди трофейного имущества раций разве не было?
-- Почему же, было даже две. Специалисты из батальона связи вместе с переводчиком сейчас пытаются в них разобраться. Но, к сожалению, они стационарные.
-- Странно, должны же у них быть переносные для корректировщиков.
-- Совершенно верно, просто корректировщики вместе со своими рациями вовремя уехали в полк. Еще одну радиостанцию забрал офицер, поехавший в штаб дивизии.
- Товарищ капитан, но телефон и пара километров провода найдутся?
-- Это я могу обещать.
- Тогда предлагаю следующий план: нашу рацию вместе со связистом мы оставляем на переднем крае южнее Андреаполя. Он будет поддерживать связь с гаубичным полком. Еще дадим ему полевой телефон, а сами поползем вот в этот лесок в тылу у немцев. При пересечении переднего края немецкой обороны провод будем маскировать. А дальше в маскировке необходимости нет. Если какой-нибудь патруль и заметит провод в темноте, то решит, что он ведет к своему посту. Потом отходим в лес примерно на километр, выбираем высокое дерево, с которого видно село, и начинаем корректировку.
-- Выполнить этот план будет нелегко, но другого выхода действительно нет. Что касается командира группы, то как я понял, вы претендуете на это место. Конечно, нужно бы вам отказать, но ваша ночная операция была проведена очень успешно, а штаб представляет собой такую важную цель, ради которой можно рискнуть. Так что...
Тут в дверь негромко постучали.
-- Разрешите, товарищ капитан.
Судя по петлицам младшего лейтенанта НКВД, это явился наш особист, которого я так опасался.
- Разрешаю.
- Проходи, а то мы уже заканчиваем пирушку. Тебе штрафную за опоздание. - Похоже, Иванов был на ты со всеми, кроме командира.
Сергей еще раз разлил всем из спиртового чайника, но мне, к счастью, на донышко.
-- Есть какие-нибудь новости?
-- Да нет, товарищ капитан, меня вызывали в армейский отдел для инструктажа по перебежчикам.
-- Странно. После того, как от нас забрали литовцев, в нашем полку такой проблемы больше не было. Дезертирства, правда, случались. Хотя в бою точно не скажешь - погиб боец, в плен попал раненым или на самом деле сбежал подальше в тыл.
-- У нас не было, а вот на некоторых участках фронта такие случаи происходили: начитается несознательный боец вражеских листовок, и по глупости поверит тому, что там пишут. А потом ночью перебегает к врагу и сам, сам сдается в плен. В нашей дивизии народ, конечно, сознательный, да и река здесь. Но вот кое-где, к сожалению, такое происходит все чаще.
-- Вот значит, как бывает. - Козлов медленно начал рассказывать - Мы то в окружении только один раз и были, да и то сразу вышли. А вот некоторые части по три раза попадали, и выходили с боями. Я беседовал с некоторыми из таких товарищей. Они рассказывали, что когда у окруженцев заканчиваются боеприпасы, продовольствие, медикаменты, а линия фронта далеко, то многие бойцы слабые духом, от отчаяния бросали оружие и сдавались немцам. Их можно понять, хотя и не простить. А вот как можно сдаться без окружения я вообще не понимаю. Хотя, в Империалистическую было намного хуже. Тогда не было механизированных частей, не было стремительных прорывов танков и быстрых окружений. И все-таки миллионы наших солдат тогда сдавались в плен.
-- Мне некоторые фронтовики рассказывали, как бороться с перебежчиками. - опять не удержался я.
Особист первый раз внимательно посмотрел на меня. До этого он делал вид, что я ему совершенно не интересен.
- Несколько смелых бойцов берут компактное оружие - пистолеты, а если есть то автоматы, прячут под одеждой или закрывают котелком. Они идут к немецким позициям, размахивая листовкой-пропуском, и крича "нихт шассен, битте бред" и прочую ерунду. Немцы сейчас, в начале войны, еще непуганые и думают, что большевики вот-вот побегут сдаваться в плен. Поэтому они радуются, и принимают все за чистую монету. Наши бойцы спокойно подходят к передовому посту, еще и спрашивают, где проход в минном заграждении, а потом открывают огонь и спокойно отходят. - На самом деле я читал, что такие случаи были в 43-м году. Но в 41-м тем более, этот трюк должен был прокатить. - Несколько таких акций на разных участках фронта, и немцы сами начнут стрелять в перебежчиков. Может быть, стоит протолкнуть эту идею наверх.
- Здорово. Наверно, это была частная инициатива на местах, потому что я об этом ничего не слышал. Пойдемте, товарищ старший лейтенант, поможете составить мне рапорт с вашим предложением.
Мы прошли в соседний подвал, где располагался особый отдел полка. Лейтенант знаком предложил мне садится, и немного помолчал, не зная, как начать разговор. Я решил ему помочь, благо что свою легенду для такого случая заранее придумал.