- Это же спирт!
-- Так он же разбавленный. - Старлей не знал, удивляться ему или смеяться. - Вот смотри. - И он тут же одним глотком выпил всю кружку, довольно крякнув.
-- Извините, но я не пью даже разбавленный. - Виновато сказал я, откашлявшись.
-- Ничего, тогда закуривай, и он протянул мне пачку Казбека, которую я раньше видел в фильмах про войну.
Видимо виноватое выражение моего лица подсказало ему, что курить я тоже не умею, и он, хмыкнув, убрал папиросы обратно.
-- Я командир батальона 215-го стрелкового полка 179-й стрелковой дивизии старший лейтенант Иванов. Но ты можешь звать меня просто Сергей. - он протянул мне руку.
Вот это да! Это же тот самый полк, в котором воевал мой дед, в честь которого меня и назвали. Вот только служить здесь он будет лишь в следующем году, так что встреть его, по крайней мере сейчас, мне не придется. Ну почему я раньше не интересовался историей этой дивизии. Где она воевала в сорок втором, я примерно знаю. А вот что с ней происходило в начале войны не имею ни малейшего представления.
- Александр. Старший лейтенант запаса Андреев. - спохватился я. - Но у меня нет документов. Боюсь, что подтверждение моей личности тоже получить нельзя.
-- Ясно, вздохнул Сергей. Твой город тоже оккупировали. Хорошо воюешь. Ты где раньше служил?
Что рассказывать, я уже обдумал на берегу, пока руководил погрузочно-перетаскивающими работами.
- Сидел два года при штабе, бумажки перекладывал. За все время даже отделением не покомандовал. - Я тяжело вздохнул. - И в учениях ни разу не участвовал. Когда увольнялся в запас, дали еще один кубарь в петлицы, но конечно, на полноценного командира взвода я потяну. Знания у меня есть, но чисто теоретические.
Все что я рассказывал, было чистой правдой. То, что я сидел не с бумажками, а с компьютером, как единственный в штабе, знакомый с подобной техникой, значения не имело. Как и то, что учения в Российской армии 90-х годах вообще почти не проводились.
-- Сейчас много таких запасников. Ты решительный, и видно, что образованный. Назначим тебя на роту, к тому же по численности она сейчас даже на взвод не тянет. В строю осталось чуть больше сорока человек, включая легкораненых.
-- Надеюсь в мою роту? - Надо же, насколько бой сближает людей. Теперь все эти солдаты были для меня родными, хотя я почти ни с кем из них еще не познакомился.
-- Конечно сюда. Они все ко мне буквально с кулаками подступили. Мол, оставьте старлея у нас.
-- А как же...
-- Насчет документов не беспокойся. Сделаем мы их тебе.
-- Справку выпишут?
-- Нет, у нас недавно командир роты погиб в соседнем батальоне. Он детдомовский, родственников нет, поэтому его документы тебе отдадим, а штаб полка оформит перевод в мой батальон. Кстати, и звание у тебя останется.
-- И как меня теперь зовут?
-- Соколов Александр. Отчество не помню, потом узнаем. Кстати, что у тебя под курткой, кольчуга что ли?
-- Ну да.
-- И что, она и вправду спасает от пуль?
-- Да нет, что ты. - Я рассмеялся. - Она защищает только от холодного оружия. Просто... это мой отец принес трофей с войны. Так сказать, семейная реликвия. Вот я ее и надел, когда эвакуировался.
Кстати, давно пора ее снять. Толку от нее в современном бою нет, а таскать лишнюю тяжесть, когда я и так буду нагружен амуницией, мне не хочется. Да и ненужные вопросы могут задавать.
-- Так, хорошо, проблему с документами решили. Скажи, Сергей, пленных уже допросили?
-- Нет, утром доставим в дивизионную разведку, там и допросят.
-- Блин, а если там новое нападение готовят. Среди пленных был офицер, но он наверно до сих пор без сознания. А вот унтера порасспросить можно.
-- Пойдем, ты немецкий хорошо знаешь?
-- Нет, я английский учил, а немецкий знаю только на уровне хонде хох - ком цу мир.
-- Черт, я в школе, правда, учил, но разговаривать на нем не смогу.
По дороге комбат с довольным видом перечислил трофеи и потери немцев:
- Пленных двадцать восемь, убитых нашли сорок семь, кроме этого экипажи сгоревших машин. Кого-то убило на переправе, и наверняка у них есть умершие от ран. Так что всего убито не меньше шестидесяти, и должно быть больше сотни раненых. Не удивительно, что они отступили. Трофеев взяли 4 станковых пулемета, 9 ручных, 6 пистолет-пулеметов, больше сотни карабинов, много гранат и патронов. С нашей стороны 7 убитых и 18 раненых - это считая с артиллеристами и санитарами.
Мы подошли к землянке, охраняемой двумя часовыми, где содержались легкораненые пленные. Внутри горела лампа, сделанная из гильзы сорокапятки, и можно было осмотреть немцев. Офицера здесь не было, но я знал, что он тяжело ранен и его наверно уже унесли в медсанбат. Зато унтер, на которого я так надеялся, выглядел вполне здоровым. Он сидел на лавке и спокойно беседовал с другими солдатами.