***
Попутно тут возникает еще один вопрос – о нашем отношении к иерархии. Кто-то из отцов церкви сказал: «Следите за тем, православно ли проповедуют ваши епископы, а в остальном находитесь у них в послушании». Задумайтесь, какой тяжелый долг возлагается на мирян: следить за православностью своих архиереев. Это ж надо самому во всем разобраться. Да, надо. А иначе встретится на вашем церковном пути такой вот архиепископ Михаил, и вы будете слепо доверять его словам, и вместе с ним предадите православие. Вы не считаете для себя возможным разобраться в богословских тонкостях, вам проще «все делать так, как батюшка сказал»? Помоги вам Бог. Не сомневаюсь, что Бог поможет вам остаться в церковной ограде. Вы только поймите, что это очень важно.
Зачем нужна догматика?
А догматика? Настолько ли действительно важны различия в тонких, умозрительных догматических вопросах? Ну, мы же все христиане. Мы признаем один и тот же «Новый завет», там же ясно сказано, как жить. Стоит ли мучить себя едва уловимыми оттенками догматических формулировок? Одна ли во Христе природа – божественная, или две – божественная и человеческая? Если две, то в каких отношениях они находятся? А ипостась у Христа одна или две? А воля одна или две? Чем отличаются друг от друга и от православных монофизиты, монофелиты и несториане, имеющие по этим вопросам различные суждения? Не идет ли тут речь о таких богословских тонкостях, которые вообще не имеют ни какого реального значения, то есть не оказывают влияния на самое главное – на спасение нашей души? Зачем на вселенских соборах с таким ожесточением спорили об этих тонкостях, хотя прекрасно понимали, что земной разум все равно не может постичь эти предметы до конца? Не пора ли прекратить эти споры? Не пора ли перестать разделяться из-за их результатов? И не заявить ли наконец о полном единении и согласии с монофизитскими церквями Эфиопии, Армении и Египта?
Нет, никогда. Так почему же православные так упираются из-за незначительных, казалось бы, расхождений по таким вопросам, которые и понять-то способны лишь немногие? Да потому что мы знаем некоторые законы духовного мира. Мы можем вообще не понимать, как именно эти законы работают, но мы твердо знаем, что действуют они неумолимо. Маленькое, казалось бы, незначительное отступление в отвлеченном умозрительном вопросе, рано или поздно приведет к духовной и нравственной катастрофе.
Вспоминаю свой разговор со следующим вологодским архиереем, владыкой Максимилианом. В частной беседе он однажды спросил меня:
– Как вы думаете, что первично, догматические отступления или нравственные?
До сих пор не могу понять, как я умудрился навскидку дать очень неожиданный для меня самого ответ:
– Этот вопрос, владыка, равен вопросу о том, что было раньше, курица или яйцо?
Владыка немного помолчал, потом внимательно посмотрел на меня и, понимающе улыбнувшись, кивнул. Мы поняли друг друга без слов. С тех пор, вспоминая этот диалог, начинаю блаженно улыбаться. Постараюсь выразить словами безмолвную часть нашего разговора.
Я сразу понял, что владыка хотел сказать: искажения догматов влекут за собой нравственные искажения, ересь порождает безнравственность. И это воистину так. Но все чуточку сложнее. Желание исказить догмат тоже само по себе ни откуда не берется, оно уже является следствием некоторых нравственных искажений. И вот теперь поди разберись, что было в начале. Ересь и безнравственность диалектически переплетены, являясь по отношению друг к другу то причиной, то следствием.
Вот пример. Зачем католики ввели «филиокве» – еретическое искажение догмата о Святой Троице? Ведь они же, начиная с первого вселенского собора, несколько столетий строго держались никео-цареградского символа, всегда сами утверждали, что символ веры, соборно выраженный и позднее принятый соборным разумом Церкви, ни каким изменениям и улучшениям не подлежит. И вдруг неожиданно с Запада прозвучало: «А мы тут немножко подправили. По нашему суждению, отношения между Лицами Святой Троицы несколько иные». Веками Церковь считала, что Дух Святой исходит от Отца, а они вдруг говорят: «Не только от Отца, но и от Сына». Что с ними случилось? Впали в грех интеллектуальной гордыни. Горстка умников поставила свое мнение выше суждения Церкви.
Но вроде бы ни чего страшного не произошло? Это такой тонкий теоретический вопрос, который для широких церковных масс вообще не имеет значения, да не очень-то и понятен простым верующим. Вот только потом на Западе откуда-то взялась слишком примитивная, слишком юридическая, а следовательно искаженная сотериология. Но и опять вроде ни чего страшного. Для спасения души человек должен совершать добрые дела. Звучит вполне респектабельно, вполне нравственно. Но еретическое сознание, однажды уклонившись от истины, потом уклоняется от нее все больше и больше, логически развивая свои заблуждения.