— Нет, просто мне расхотелось ехать. А ты? Ты что, уезжаешь из Парижа? Рассказывать детям об Али-бабе и сокровищах?
(Отец Жиннет заметил как-то, что многие студенты, возвращаясь к себе на родину, рассказывают об успехе, которого достигли в Париже, Лондоне, Нью-Йорке. «Украшают свое прошлое», — сказал он.)
Эту ничего не значащую фразу Франк проговорил со скрытой ненавистью. Я побелел, и на моем лице, как видно, проступила ярость, потому что Франк, который как раз собирался протянуть мне книги, внезапно отступил в испуге и замешательстве.
Он положил книги на комод.
Я улыбнулся, но его ненависть была так сильна, что даже эта жалкая улыбка обманула его.
— Так ты покидаешь Париж? — снова задал он тот же вопрос.
Я взял книги и повернулся, чтобы уйти.
Уходя, я успел заметить его глаза и закушенные губы.
Похоже, было что-то в «дурном глазе» Франка, потому что я по-прежнему держал себя в неприглядном запущенном виде. Я больше не ходил в Сен-Женевьев, и читательский билет в зал периодики оставался девственно-чистым в своей прозрачной корочке. Днем я лежал или спал у себя в номере, а ночью слонялся по улицам, стараясь не попадаться на глаза людям, которые разговаривают сами с собой. Часами бродил я среди боязливых теней и ярких и беззвучных, как в немом кино, светофорных огней, среда одиночества витрин и неведомых предметов, поблескивавших на мостовой.
Однажды ночью я ел кускус у «грязнули», где все еще не закрывали, потому что горластая компания захватила почти все столики и заказывала, одно блюдо за другим, грозя опустошить всю жалкую кухню «грязнули». Я сидел почти напротив двери и видел, как она распахнулась от пинка и вошли двое, низенький придерживал того, кто был повыше и у которого лицо и одежда были в крови.
— Мне требуется помощь — сказал невысокий. Второй приподнял голову. Это был брат Элен. Молодой нотариус из Хонифлёра является в полвторого ночи весь в крови к «грязнуле»? Я подошел к ним и спросил:
— Рене, ты меня помнишь?
Когда невысокий увидел, что есть кому заняться Рене, то со словами: «Я должен бежать!» — испарился прежде, чем мы успели что-либо ответить. С лестницы доносились его торопливые шаги.
Я подвел Рене к раковине и щербатому зеркалу. Он вымыл лицо и руки. У «грязнули» под зеркалом нашлись йод, пластыри, таблетки от поноса (еда у него была сомнительной свежести) и от головной боли — видно, какая-то добрая душа оставила их там на всякий случай.
— Что произошло? — спросил я.
— Ужасно, просто ужасно, — ответил Рене шепотом.
— Хочешь чего-нибудь поесть?
— Да, я голодный.
— Ты ешь кускус? Это все, что они могут предложить.
— Все равно. О Боже!
— Ты ранен?
— Не обращай внимания, — сказал брат Элен негромко и махнул рукой, отметая всякие волнения. Он несколько раз глубоко вздохнул. Я налил ему вина. Наверно, была в моих движениях чрезмерная тщательность, потому что он поднял на мгновение голову и глянул на меня взглядом своей сестры, только у Элен большие радужные кружки казались светлее и лучистей, а у него во взгляде сквозили какое-то равнодушие и отрешенность. Он осмотрелся:
— Ну и местечко!
— Зато дешево и допоздна открыто.
Рене осторожно ел жесткую баранину «грязнули». Он успокоился, и ровное дыхание вернулось к нему. Я не знал, как спросить его об Элен, но был уверен, что он слышит мой вопрос.
Он странно выглядел здесь, единственный прилично одетый посетитель в хорошо сшитом черном костюме и шелковом приглушенно-синем галстуке, с разбитым, смазанным йодом лицом, с пятном запекшейся крови на воротничке.
— Что нового в Хонифлёре?
Рене что-то пробормотал.
— А что слышно у Элен? — принужденно спросил я наконец сдавленным голосом.
— Элен? — переспросил Рене, и я снова увидел ее глаза и веснушки вокруг носа.
Меня внезапно обдало холодом, до того сильным, что я почувствовал, как губы бьет мелкая частая дрожь, а зубы будто оледенели. Я был потрясен и даже прикрыл рот правой рукой.
— Уехала.
— Куда?
— На Пиренеи. Преподавать в какой-то дыре у подножия По. Он тоже учитель.
— А что он?
— Нормально. Здорово играет в теннис.
— И надолго они уехали?
— Они не говорили о сроках. Уехали, и все.
— Значит, думают там остаться?
— Почему бы и нет? Климат, природа… Люди вокруг приятные. Две небольшие зарплаты, но там и жизнь дешева.
— Как он выглядит?
Рене улыбнулся:
— Не знаю.
— Ну хоть примерно…
Он посмотрел на стол, стоявший против нас.
— Вроде того типа с бородкой. Что-то между ним и тобой.