3. Ты веришь, что Гитлер сгорел в огне под землей? Вспомни о том, на что полагался ты и что обратилось в прах, растаяло, как дым. Ровно пятнадцать лет назад мы предупреждали тебя о Гитлере в «Последнем послании Иеремии», но ты не внял нашему голосу. Знай же, что, если не вернется Гитлер, придет другой Посланник, который поведет тебя к разрушению, как обещал тебе Господь. Или не исполнит Господь Слово Свое?!
4. Взгляни на Хаос, взгляни на Великий Лабиринт, на знак Чудища. Скоро ты воззовешь о помощи, но будет поздно. О сын человеческий! И тебе придется испить из чаши гнева Господня!
5. Посмотри в ночное небо…
В «Послании» было двадцать четыре пункта. Прежде чем сесть на поезд, Исмар вложил его в конверт и отправил на адрес доктора Руссо. Он не вернулся в Кирхен, а поехал в Эльсберг, что на реке Нагольд. Реку сковал лед, единственный мост был разрушен. Медленно, словно в полудреме, продумывал Исмар дальнейшие шаги. Подозрения по поводу Шанца и Хентшеля и сотни мельчайших подробностей, всплывавшие в памяти, заслонили от него чрезвычайно важную деталь. Тот, кто его преследовал, знал, что он действует при поддержке воровского мира. Странно, что такой человек, как Исмар, не подумал об этом.
А тем временем восстановление ратуши шло своим чередом, и Исмар решил крушить Кирхен, начав со здания полиции. Это было сложной задачей, поскольку полицию защищала стена. В прежние времена здание служило школой иезуитов, и вокруг него располагался довольно обширный сад. Напротив полиции стояло несколько полуразвалившихся домов. Исмар собирался вырыть под улицей подземный ход.
В баре гостиницы, где он остановился. Исмар приметил толстяка, который почти каждый вечер посиживал в одиночестве за одним и тем же столиком и неизменно напивался. Исмар заговорил с ним, и, основательно опьянев, этот человек стал рассказывать ему о воровских налетах и шайках, с которыми был связан.
— А тут вы коротаете зимний отпуск?
Толстяк засмеялся. Его звали Эгон Байер.
На следующий день он не пришел. Не появлялся целую неделю, пока Исмар случайно не встретил его на улице. Поначалу Этой Байер отверг предложение Исмара помочь ему «наказать наших врагов» в Кирхене. однако, услыхав о солидном задатке, согласился работать вместе. На следующую встречу он привел с собой бывшего частного детектива. А еще через три недели в котельной были спрятаны изрядное количество взрывчатки и самые совершенные электрические датчики.
Если не считать регулярного и полного опьянения, которое наступало в восемь часов ровно, Эгон Байер был человеком легким и приятным, слегка кичился своей тучностью и свободного покроя костюмами, напоминавшими пасторское одеяние. Он не задавал никаких вопросов.
Как-то ночью, когда их план был близок к осуществлению, Исмар упомянул имя Хентшеля.
— Хентшель? Вы имеете дело с Хентшелем? — промямлил Эгон Байер, силясь приподнять со стола отяжелевшую голову. — Хентшеля надо остерегаться. Он стукач. Это всем известно.
Стукач? Исмар напряженно размышлял, лежа в постели. Если бы он был уверен в Шанце, уж верно, стал бы подозревать Эгона. Ведь это Шанц привел к нему Хентшеля. Шанц не стал бы связывать его с осведомителем, о котором «всем известно». Но Исмар не был уверен в Шанце. Слова Эгона Байера звучали у него в ушах и наутро, но он гнал их прочь. Тем не менее в гостиницу он не вернулся. На нищей окраине Эльсберга, за железнодорожным мостом, он нанял крошечную квартирку. Однажды, проезжая под мостом на своем автомобиле, он увидел в буфете, где обедают прибывающие с севера машинисты, не кого иного, как Хентшеля. Хентшель в Эльсберге — это вывело его из сомнамбулического состояния. Сперва он решил выстрелить в него прямо на ходу и даже повернул было руль. Но потом сообразил, что это может быть ловушкой, что буфет оцеплен, а Хентшель, возможно, хочет предупредить его о том, что преследователи близко. Все равно, решил Исмар, никуда он от меня не денется. Он загримировался под железнодорожного рабочего и вошел в буфет. Хентшель все еще сидел там, и Исмар передал ему через официанта записку, в которой назначил встречу в большом ресторане в Кирхене.
Ресторан открывался лишь в одиннадцать, но уже с полвосьмого у дверей начинали собираться рабочие. У Хентшеля были ключи от главного входа.
То, что произошло потом, Ханану не совсем понятно, но дело было примерно так: