Вот Дух Святой, Его огонь,
Растопит холод и унынье!
Как жарко полыхает Он,
Страдать не будешь ты отныне!
Прислушайся! Ты слышишь стук?
Двойной удар, волшебного звучанья.
Два сердца в унисоне бьют,
И разбивают все отчаянья.
Отныне будем всё делить,
Готов нести твою Я ношу!
Позволь мне только рядом быть,
Я никогда тебя не брошу!
На, инеем укутанном полу,
Спала девчонка молодая.
Не в силах холод помешать был сну,
Она спала не замерзая!
И в тишине наперекор всему,
Был слышен стук сердец согретых.
Их было слышно даже сквозь зиму,
Сквозь холод льда и тонны снега!
Сердца так бились в унисон,
А как же бьётся твоё сердце?
Горит ли в нём Христа огонь?
Чтобы душа могла согреться!
Пусть вера холод сокрушит,
Когда ты встанешь на колени!
И сердце пусть твоё стучит,
Пульсируя в Святом горении!
И пусть разбудит этот стук,
Тех, кто упал и замерзает!
В молитве сложенных ладошек рук,
Любовь Христа пусть воссияет!
Две лепты
Ну, вот опять идёт мешочек по рукам,
И люди жертвуют от своего достатка.
А я вот нищ! И в дырах мой карман,
Последний рубль – всё мое богатство!
* * * * * * * * * * * * *
На алтарь иудейского храма,
Нехотя все кидали оброк.
Так все это они называли,
Но не это имел в виду Бог!
Золото! Тускло блистая
Взор притягивало и карман.
И алмазы лучами блистая,
Не давали покоя глазам.
Все являлись богатою паствой:
Тачки, шмотки, меха, казино!
Лишь усталый замученный пастор,
Не богатый был, не дано!
Но внезапно насмешливый гомон,
Стал стихать как морская волна.
В мир, что золотом был так полон,
Вдруг шагнула седая вдова.
"Вот так раз??! А ей что здесь надо?
Попрошайничать здесь не дадим!
Что за стыд! Вся юбка в заплатах,
Нас позорит всем видом своим.
Вот нахалка! Ведь лезет упрямо,
К алтарю! Что-то держит в руке.
Пропустил кто её в чертог храма?
Её место не здесь… во дворе!"
Побелевшие сжав свои губы,
Положила вдова на поднос.
Две монеты, усталые руки
И сухие глаза без слёз!
Две монеты, а дома две дочки,
Просят хлеба хотя бы кусок.
Совсем маленькие две крошки,
Ждут, что скажет матери Бог!
Тихо звякнула медь на подносе.
В тишине стали слышны слова.
"Благослови, Боже, тех кто приносит,
Чья душа пред Тобою чиста!
Благодарю Тебя я за милость,
За любовь, за Твой мир, Твой покой!
Утешенье в тебе находила,
Так позволь же остаться с Тобой!"
"Эй!!! Позвольте, я ещё не молился!!!
Моя очередь с Господом быть!"
Тут чиновник богатый взвился:
"Кто посмел ее пропустить?"
Больше всех я положил сегодня!
Здесь и золото, и серебро!
А она две монеты негодных,
От избытка видать своего!
Я не понял? Кто здесь главный?
Слушай пастор, что за дела?
Или гость я здесь не важный?
Иль вдова тебе дорога?"
Пастор, молча, смотрел на монеты,
Две медяшки среди золотых.
Все молчали и ждали ответа,
Лишь вдова, всё шептала слова свои!
"Ну же, пастор? Что медлишь с ответом?
Может нечего просто сказать?"
Загудела толпа, вопрос этот,
Волновал всю богатую знать.
И сказал тогда пастор с улыбкой:
"Любит жертвующих Бог.
Только жертвовал ты от достатка,
От богатых своих щедрот.
И твой дар не делает чести,
Ты не жертвовал, просто отдал.
Что мешало тебе в этом месте?
Так с чего ты требовать стал?
Две монеты вдова не с достатка,
Положила на этот поднос.
Две монеты её богатство,
А ещё вкус пота и слёз!
От своей любви к Богу,
Отдала лучшее что есть.
Свою веру, любовь и свободу,
Свою душу, надежду и честь!
Её дар несравненно больший,
Этой кучи золота с серебром!
Медь! Но всех она громче,
Прозвенит пред небесным Отцом!
Ты с избытка, она своей верой,
Перетянет всю чашу твою!
Ей не в тягость быть в мире бедной.
Она копит веру свою!
Потому она верой богата.
Ты с ней рядом, всего лишь бедняк!
Её веру, бесценную влагу,
Ты не купишь за сотни богатств!
Две монеты, средь золота кучи,
Как алмазы в навозной грязи!
День настанет, она ими купит,
Всё богатство с достатком твои!
И не важно, сколько бросаешь,
Ведь всё дело в твоей любви!
Что богатством в душе ты считаешь,
То и ложь на ладони свои!
Для одиночек
Поверь, мой друг, ведь одиночке,