— Куда ты идешь? — спросила Абрайра.
— Просто пройдусь по коридору.
— Не хочу, чтобы ты выходил один.
Подняв руки, я показал ножны на запястьях, обычно скрытые рукавами кимоно.
— Я не один.
— Возвращайся через пятнадцать минут.
Я кивнул, вышел в пустой коридор. Пошел к лестнице, потом осмотрел шлюз. Серая дверь двух метров в диаметре, углубление в потолке показывает, что дверь отодвигается в сторону. По кругу симметрично размещены три рукоятки, на каждой черная пластиковая петля, но больше никакого оборудования снаружи двери нет — ни измерителей давления, ни сигнальных ламп, которые показывали бы, герметизирован ли шлюз. Это означает, что дверь не предназначена для открывания вручную. Ее контролирует искусственный разум, управляющий кораблем. И это совсем не означает, что я не смогу пройти через шлюз.
Я поднялся на лестницу и ухватился за верхнюю петлю. Рукоять слегка повернулась, но ни подвинуть ее, ни толкнуть дальше я не смог.
Через двадцать секунд бесполезных усилий голос из микрофона на конце рукояти произнес: «Ради вашей собственной безопасности проход из модуля в модуль запрещен до конца полета, за исключением случаев разгерметизации и отказа систем жизнеобеспечения. Спасибо».
Я испробовал все три рукояти и каждые двадцать секунд слышал все то же предупреждение. Оно основано на простом логическом дереве принятия решений. Компьютер рассуждает: если кто-то пытается открыть шлюз, надо сказать ему, чтобы не открывал.
Пришлось отказаться от попыток открыть дверь силой. Однако я считал, что, возможно, где-то в рукоятях скрыт механизм для открывания, поэтому достал нож и стал резать пластик. Но под ним оказалась только гладкая серая металлическая поверхность. Из одной рукояти я выковырял микрофон — из отверстия ударил тонкий лучик света: никакого сложного механизма там не скрывалось.
Итак, остается только просверлить дверь или взорвать ее. Для меня и для вероятного убийцы это вряд ли возможно.
Я стоял и смотрел на потолок, пока не подошел Перфекто; мы вместе вернулись в комнату. У Перфекто была маленькая бутылочка с синей краской для тела, он был очень возбужден после стычки с японцем.
Когда мы вошли, он сказал:
— Hola, Абрайра, посмотри, что я нашел!
— Где ты это взял? — спросила она.
— У Чефаса Сильвы. — Перфекто откупорил бутылочку, опустился на колени и стал чертить на полу абсолютно прямые линии. Эти линии образовали прямоугольники перед каждой койкой, и Перфекто обозначил инициалами имя обитателя каждой. Потом начертил посредине комнаты коридор, ведущий в туалет. Его он обозначил «Общая территория» Рисуя, он старательно держался в пределах общей территории. Мне его действия показались весьма странными. Я все время ждал, что он расскажет, чем кончилось дело с Сакурой, но наконец понял, что он и не собирается это сделать.
— Итак, ты договорился с Сакурой? — спросил я.
— О, да, — ответил Перфекто.
— И что же?
— Я убедил его держать рот на замке. Это очень легко: я сказал ему, что, если узнают, что его побила женщина, все будут над ним смеяться. Он расстроился и убежал. У нас в Чили было много военных советников — японцев, и я знаю, что они беспокоятся о своем мужском достоинстве даже больше, чем Мавро. Сакура ничего не скажет.
Этим вечером мы увидели Мавро и Завалу в гимнастическом зале, который занимал весь шестой уровень. Мавро вел себя так, словно встреча с нами смутила его. Он высоко задрал подбородок, от вытатуированных серебряных слез отражался свет, и смотрел во все стороны, но только не на нас; вообще всячески старался показать, что он стоит не с нами, а просто поблизости.
По краю гимнастического зала шла дорожка для бега с препятствиями, в центре располагались различные снаряды — здесь одновременно могли упражняться не менее ста пятидесяти человек. Народу было полно, и, хотя в корабле повсюду пахло свежестью и новизной, гимнастический зал уже провонял потом. Здесь находились почти исключительно мужчины, и только каждая десятая относилась к противоположному полу.
Абрайра заставила нас проделывать утомительные упражнения, и на нас поглядывали, потому что командовала женщина. Когда пришла очередь пробежки, на дорожке с препятствиями все обогнали меня. Хотя кости и склеились, нога все равно распухла. Поэтому я ковылял по тренажеру с самыми легкими препятствиями.
Одна из дорожек предназначалась специально для химер, здесь бегун должен был перебраться через пятиметровую стену, а потом бежать по крыше из скользкой серебристой черепицы. Перфекто бежал вместе с несколькими другими химерами, и у них скоро началось состязание. Мавро не хотел выглядеть слабее, поэтому побежал там же, но не смог преодолеть пятиметровую стену — по этому поводу все очень веселились.
После часа упражнений и бега мы начали поднимать тяжести. И вскоре стало очевидно, что над нами смеются. Когда кто-то начинал хихикать, Мавро ощетинивался и осматривался в поисках насмешника, мы же все делали вид, что ничего не замечаем. Дважды я поднимал голову и видел, как люди чуть ли не пальцами на нас показывают. Однажды смеялась целая группа, и один из них, небольшого роста химера с длинными темными волосами и бледной кожей, с серебристо — красными нашивками сержанта, раскрыл кимоно, стянул трусы и показал Абрайре свой пенис.
Я посмотрел на своих товарищей: Перфекто, Абрайра и Завала продолжали тренироваться, целиком посвятив себя этому занятию. Только Мавро видел, что сделал химера.
От ярости он чуть с ума не сошел. Мавро медленно поднимал и опускал штангу над головой: глаза его сверкали, он свирепо оглядывал присутствующих.
Перфекто отжимался, тренируя на ближайшей установке брюшной пресс и поднимая такую огромную тяжесть, что даже ему приходилось напрягаться. Мавро наклонился к Перфекто и указал на обнажившегося маленького сержанта — химеру.
— Перфекто, — сказал он. — Видишь того слабака? Сержанта с волосами, как у женщины? Скажи мне, о чем он говорит.
Тело Перфекто блестело от пота. Продолжая упражнения, он оглянулся.
— Тебе не нужно знать, о чем он говорит. Мавро глухо зарычал, глядя прямо перед собой и не переставая тренироваться. Он старался не обращать внимания на маленького сержанта — химеру. Тот громко рассмеялся, потом заговорил тише — мы не могли разобрать слов. Мавро снова потребовал:
— Скажи, о чем он говорит. Это дело чести. Перфекто повернул голову, уши его поднялись, как у собаки, сдвинув вперед густые бакенбарды. Я оглянулся на Абрайру, которая упражняла ноги. Длинные волосы закрывали уши, но я заметил, что она тоже прислушивается.
Перфекто внимал. И когда начал повторять слова, я почти читал их по губам химеры:
— Маленькая химера — его зовут Люсио — говорит, что ставит пятьдесят МДЕ на то, что у Завалы пенис из хромированной стали. Он говорит также, что со своей механической игрушкой Завала, должно быть, очень подходит в постели Абрайре.
Смуглый высокий человек ответил длинноволосому химере:
— Это лучше, чем пенис вместо мозга — как у тебя.
Маленький химера рассмеялся.
— Или пенис толщиной с иглу, как у того маленького генерала. — И он кивнул в сторону Мавро Окружающие захихикали.