В Колумбии повстанцы из Панамы утверждают, что они захватили Боготу; следовательно, и Богота и Картахена снова перешли из рук в руки, а генералы — социалисты в Колумбии приказали своим солдатам сложить оружие. Но из-за сообщений о массовых убийствах большинство солдат ССШЮ отказались выполнить этот приказ, и в Медельине продолжаются тяжелые бои.
Неподтвержденные сообщения из Порто Аллегре в оккупированной социалистами Бразилии указывают, что сегодня утром сотни моряков восстали против офицеров. Как сообщается, убит генерал Рикардо Муэллер, известный как Змея Монтевидео; вместе с ним погибло много офицеров. Моряки с этой базы заявляют, что нападут на Буэнос-Айрес…
Мавро выдернул мою вилку и подключился сам. Абрайра отдала свою Завале. В помещениях под нами наемники кричали и веселились, был слышен шум тысяч голосов, несмотря на то что стены приглушали звук.
Перфекто хлопнул меня по спине и откупорил мою последнюю бутылку виски.
— Давай отпразднуем это событие! — воскликнул он и поднес бутылку к моим губам.
Я сделал глоток и спросил:
— А что случилось-то? Перфекто улыбнулся.
— Социалистов гонят из всех украденных ими стран. Они за одну ночь потеряли больше, чем приобрели за последние семь лет.
— Но как? — спросил я. Хотя, конечно, уже знал как. Должно быть, Тамара пришла в себя. Когда я подумал об этом, внутри у меня словно отпустило. Я испытал всепоглощающее чувство облегчения. Я и не сознавал, что настолько тревожусь из-за нее. Значит, Тамара сообщила имена Искусственных Разумов, которые помогали социалистам, а Гарсон передал эту информацию своим компадрес на Земле. С уничтожением региональных ИР по всему ССШЮ выйдут из строя все дороги, линии коммуникаций и банки.
— Очень просто, — объяснил Перфекто. — Кто-то взорвал ИР, и вместе с ними взорвалась вся страна. Миллионы рефуджиадос в Независимой Бразилии и Панаме вооружились и хлынули через границы всех социалистических государств. Почти во всех городах ССШЮ офицеры так заняты защитой своего имущества от грабителей, что им некогда бороться с внешними силами, а солдаты в это время выводят из строя защитные системы государства и переходят на другую сторону. Стало очевидно, что у трех ИР вся память была занята руководством защитных систем социалистов: когда их разбомбили, вся линия, включая кибернетические танки и нейтронные пушки, сломалась. Поскольку ИР нарушили все возможные соглашения, помогая военным на одной стороне, многие страны поддерживают наши усилия. Индия даже послала военную помощь рефуджиадос — пятьдесят тысяч кибернетических танков и орбитальную нейтронную пушку. Ах, как бы я хотел вернуться в Чили!
Я был ошеломлен. Никто никогда не предоставлял нам военную помощь, за исключением незначительной помощи от Австралии, да и ту пришлось выпрашивать так долго, что дело не стоило хлопот.
— Ты думаешь, это правда? ССШЮ могут пасть в один день?
Абрайра покачала головой.
— Нет. Они уже приходят в себя. Создают новые оборонительные линии, отступив в Боливию, Парагвай, Уругвай и Чили. А народы этих стран даже не пошевелились. Люди там так далеко от войны, что даже не знают, что происходит на севере. Потребуются годы, чтобы вернуть все.
— Я в этом не уверен, — возразил Перфекто. — Социалисты отрезаны почти от всего своего тяжелого оружия. И если наши его захватят, война продлится от силы три месяца.
Отключились Завала и Мавро. Завала кричал и прыгал, потом вместе с Абрайрой и Перфекто отправился вниз, чтобы отпраздновать известие с друзьями. Я пообещал, что скоро приду. Мавро сидел на койке и улыбался, а я просто сел на пол.
Когда они ушли, Мавро сказал:
— Итак, Анжело, информация социалистки, которую ты принес на борт, оказалась ценной, верно?
— Si, первоклассная информация.
— И только подумать: все это произошло потому, что я спас тебя на станции Сол.
— Ты верный друг, — сказал я. Однако я не был в этом уверен в глубине души. Вспомнил, как он говорил обо мне за моей спиной, обсуждая мои боевые способности. Но тогда он был пьян, и я старался не сердиться на него за эти слова.
Мавро улыбнулся, откинул голову и посмотрел в потолок.
— Через несколько месяцев Гарсон назначит своих офицеров. Тогда он вспомнит, что мы для него сделали. И я не удивлюсь, если мы с тобой оба станем офицерами.
Я вспомнил зеленые холмы Панамы, заход солнца над озером за моим маленьким домом в Гатуне, большие корабли, плывущие по озеру в порт Колон и в Панама-сити. Вспомнил, как стаи голубых и зеленых канареек играют в кустах у меня на заднем дворе. Я оставил все это, и теперь мне вдруг пришло в голову, что я оставил это совершенно зря. Я мог забрать Тамару к повстанцам в лесах к югу от Колона. Результаты были бы те же. Социалистов отбросили бы от наших границ, и я мог бы остаться в Панаме навсегда — мне бы ничего не угрожало. Конечно, если бы не убил Эйриша. Нужно было оставить Эйриша в живых, переправить Тамару к повстанцам, а самому вернуться домой. Мне никогда не приходило это в голову. И снова мои иррациональные действия заставили меня подумать, что, очевидно, я все же сошел с ума. Может, я просто глуп? В молодости раз в две или три недели я замечал, как глуп был в это самое время год назад. Но теперь мне пятьдесят девять лет, и я больше не оглядываюсь и не думаю, как глуп был в пятьдесят восемь… Может, снова стоит этим заняться?
Больше всего мне сейчас хотелось оказаться в Панаме. Но даже если я вернусь после победы над ябандзинами, я проведу в полете сорок пять земных лет. Панама станет совсем другой. И я понял, что, хоть победа в Панаме меня радует, теперь она не имеет ко мне никакого отношения. Я ничего не выиграю. Все это могло случиться и на другой планете, о которой я никогда нет слышал.
Мавро продолжал:
— У этой социалистки, должно быть, была важная информация. Она принадлежала к их высшим эшелонам. Помнишь, как Гарсон спрашивал тебя, чем она занималась в разведке? И он еще сказал, что знал, что у социалистов есть кто-то с ее способностями.
— Помню, — ответил я.
— А какие способности он имел в виду? Я понял по его взгляду, что он знает о ее работе в разведке, но что это за способности?
— Понятия не имею. Не думаю, чтобы Гарсон стал обсуждать это с нами.
В глубине души я знал, что Тамара пришла в себя. Как она выздоравливает, насколько полно восстановилась ее память? Помнит ли она меня, понимает ли, что я принес ей в жертву? Ведь, спасая ее, я оставил позади всю свою прежнюю жизнь. На какое-то время желание искать ее во мне ослабло, я был удовлетворен тем, что она поправилась, и желал ей добра.
Но когда я сознательно попытался разорвать связь, отделить себя от нее, то неожиданно почувствовал, как у меня над головой расправила крылья большая темная птица, и я ощутил страх: птица готова была ударить.
Глава восьмая
Этим утром мы миновали орбиту Плутона и вышли за пределы Солнечной системы. Японцы держали нас в строю, пока корабль корректировал курс, пока работали, а потом отделялись огромные ракеты, составлявшие значительную часть его массы, пока расправлялись плавники заборных устройств, улавливающих атомы водорода, топливо основного двигателя. Японцы драматизировали ситуацию, и я ожидал, что должно произойти нечто значительное, однако ощутил только легкую дурноту — всего на секунду, затем толчок, когда сила тяжести увеличилась с 1,35 до 1,45 g.