Любой ответ на этот вопрос будет носить несколько стенографический характер. Весьма приблизительно можно сказать, что до сего дня, с точки зрения левых, структурная первичность исторического материализма основывалась на трех особенностях, которые отличают его от всего остального в культуре социализма.
Первой особенностью исторического материализма как интеллектуальной системы является его масштаб. У социализма не было недостатка в интересных, значительных мыслителях — от Сен-Симона до Морриса, от Жореса до Вигфорса, от Чаянова до Мюрдаля, но только Марксу и Энгельсу удалось создать всестороннюю теорию, обладающую способностью к последовательному, кумулятивному развитию и после них. Эта жизнеспособность проистекала, разумеется, говоря словами Ленина, из синтеза «немецкой философии, английской политэкономии и французской политики». В результате в их учении была разработана система понятий и взаимосвязанных посылок, и оно охватило широкий спектр социальных форм и видов социальной практики больше, чем какая-либо иная теория. И в этом смысле теории социализма не было равных, не было даже потенциальных соперников. У социализма есть свои одиночки-мыслители, которые следуют своим, отдельным путем, но до сих пор было и остается всего одно собрание социалистической мысли, которое представляет собой подлинно коллективную парадигму исследования, допускает дискуссии и споры, которые ведутся на общем языке между поколениями и континентами.
Вторая особенность марксизма как течения внутри социализма всегда заключалась в его природе как теории исторического развития. Среди социалистов были и есть хорошие историки, придерживающиеся других убеждений,— Тауни и Лефевр, Бирд или Тейлор. Претендовать же на обобщенное осмысление всей истории развития человечества, начиная от первобытных племен и кончая современными формами, может. лишь один претендент — исторический материализм. По сравнению с ним все остальные теории производны и носят вторичный, фрагментарный характер. Только марксизму удалось создать достаточно общий и в то же время дифференцированный набор аналитических инструментов, чтобы понятно изложить ход исторической эволюции, показать последовательную смену эпох и соответствующих социально-экономических структур[A-1]. В этом отношении марксизму нет равных не только в социалистической, но также и в несоциалистической культуре. Его изложение общего хода истории находится вне конкуренции. Соперничать с ним могла бы только работа Вебера, но показательно, что, несмотря на исключительное богатство и глубину отдельных ее положений, ей не хватает общей динамики, или принципов движения. Более поздние попытки вывести эти принципы, которые воплотились в банальных теориях «модернизации», по сути дела, свели на нет богатую эрудицию автора, оставив после себя лишь пустую тавталогическую шелуху.
В-третьих, от всех других традиций социалистической мысли марксизм отличается своим радикализмом, он является политическим призывом к оружию в борьбе против капитализма. У него были свои соперники в рабочем движении, как, например, испанский анархизм, для которого был характерен такой же непримиримо воинствующий подход, но эти движения не смогли стать движениями социальных преобразований. Другие направления отличались значительными практическими успехами — примером может служить шведская социал-демократия в период своего расцвета, которой, однако, не хватало радикальности. Капитализм бывал побежден только там, где среди противостоящих ему сил преобладал марксизм. Социалистические революции до сих пор побеждали там, где они проходили под знаменем исторического материализма.
Все эти особенности присущи марксизму и сегодня. Все же это еще не повод для торжества. Исторический материализм, будучи рационалистической наукой, отвечая на вопрос, как осуществить социальные изменения на практике, во многом страдал именно от своей исключительности внутри социалистического учения. Если можно так выразиться, он был слишком силен теоретически, его могущество шло ему во вред. Ему было слишком легко разделаться с соперниками слева, а победа над критиками справа доставалась ему шутя. Внутри социалистического движения у марксизма очень долго не было соперников, равно как и среди других учений, по своему интерпретирующих исторические события и способных сравниться с ним по солидности и достоверности[A-2]. В результате его слабые стороны неизбежно сохранялись. Процесс познания может протекать успешно, если он сталкивается с препятствиями. Слишком часто марксизм становился жертвой своих собственных достоинств. Тем самым отсутствие поправок и противовесов привело к тому, что в нем развились пороки, появилась характерная инертность.
[A-1]
Интересные размышления по поводу того, как исторический материализм преподносит факты, можно найти в книге Jameson F, The Political Unconscious. — P. 19—20.
[A-2]
Среди пособий времен «холодной войны», изобилующих ритуальными разоблачениями марксизма, нельзя обнаружить ничего, что заслуживало бы внимания. Автором самого последнего, и во многих отношениях самого грубого, руководства является Лешек Колаковский (см. Kolakowski L. Main Currents of Marxism. — Oxford, 1978). Глубокое теоретическое исследование совершенно иного характера, написанное с альтернативных социологических позиций, представляет собой работа Giddens A. A Contemporaru Critique of Historical Materialism. — L., 1982 и ответ на нее см. Wright Е. О. Giddens's Critique of Marxism. // New Left Review. — 1983. — No. IBS."-1'P. 11—35. Но полемика такого уровня встречается слишком редко.