Понемногу ее взгляд сместился ближе, охватив кровли и широкие улицы города, который люди звали священным. Здесь господствовали более бурные чувства. Герат передавалось удовлетворение от удачной сделки, восторг покупателей при виде новых товаров; предвкушение доброго ужина в уютном доме, тепло дружеского круга. Но над всем этим преобладал покой вокруг зданий Общины Сестер Эстревана, самого сердца этого процветающего города — покой, который ощущала каждая клеточка ее существа.
Возможно, подумалось ей, мы слишком давно живем в мире и покое. Возможно, мы слишком далеки от повседневной жизни Королевств. И все же Сестры обитают и в Тамуре, и в Кеше, и в Усть-Галиче — наставницы и целительницы, одаренные умением передавать мысли, ясновидицы и пророчицы. Бетани возглавляет Училище в Андуреле; во всех городах Королевств есть Сестры, которые несут слово Кирье и помогают людям, каждая своим даром. Через них Эстреван узнает обо всех мирских делах. И разве не важно, чтобы существовало место, огражденное от суеты и тревог — место, где ищущие мира могут его найти? Никто никого не заставлял сюда приходить — и миряне, и женщины, ставшие Сестрами, и все, кто желал развивать свой дар на службе у Госпожи, делали свой выбор добровольно. Без них, без спокойствия, которое давал им Эстреван, — разве стало бы возможно истолковать писание Аларии и сообщить тем, в чьей защите нуждались Королевства, о том выборе, который им предстояло сделать? Разве было бы возможно одолеть Посланца без помощи Эстревана?
Возможно, я слишком много над этим думаю, сказала себе Герат. Что сделано, то сделано, и время вспять не обратишь. Тоз повержен, Кедрин женился на Уинетт и скоро примет престол. Он молод, но у него есть советчики, лучше которых не бывает — его жена и отец, славный Бедир Кейтин. А я сделала все, чтобы понять предначертанное Аларией и направить Кедрина на этот путь.
Герат отвернулась от окна и устремила взгляд на запад, где в величественном золотом сиянии опускалось солнце. Так почему, спросила себя, меня по-прежнему мучают сомнения?
И почему я не уверена, что все закончилось?
Глава 1
Кедрин Кейтин, принц Тамура и в скором будущем правитель Трех Королевств, задумчиво глядел с башни Белого дворца через лужайки, окружавшие резиденцию короля, на крыши Андурела. Дворец стоял на вершине холма — в том месте, откуда город, раскинувшийся на островах, выглядел особенно прекрасным. Высота башни, на которой стоял принц, давала обзор, доступный лишь птицам, вьющимся сейчас над головой. К югу от города река с пеной и грохотом низвергалась по крутым каменным ступеням, вырубленным временем. Там, за порогами, проходили границы Усть-Галича; к северо-востоку, за Вортигерном, расстилались степи Кеша; на северо-западе лежала его родина, Тамур, отделенная от Кеша широкой, посеребренной солнцем лентой Идре. Он мог различить лодки, скользящие по простору реки — лодки рыбаков, перевозчиков, торговцев. Кедрин поглядел на восток — там вдоль речных порогов, точно муравьи по тропке, уползали последние отряды галичан.
А у подножия башни раскинулся город — расплескался в драгоценном блеске по холмистым островкам, некогда породившим его, казалось, вырастал со дна реки. Изгибы мостов над сетью каменных набережных, крыши из многоцветной черепицы, каждая на свой лад отражающая раннее солнце… В садах и парках набухли зеленые почки, обещая буйное цветение, крокусы и подснежники оживили лужайки. Широкие улицы, точно кровеносные сосуды, сбегались к Белому Дворцу. Сердце города бьется в такт сердцу короля, и лишь он — человек, занимающий Высокий Престол, обитатель этого дивного места — способен поддерживать его работу.
Его взгляд опять обратился к Тамуру. В этот ранний час западный берег Идре был окутан туманом. Сердце юноши всколыхнулось от любви к этой суровой земле. На миг он ощутил страх, что может больше ее не увидеть. Ветер с реки швырнул ему в лицо длинные темно-русые пряди. Кедрин убрал волосы, и глаза его увлажнились — то ли от ветра, то ли от сознания неизбежности, тяготившего душу… он не знал этого сам.
Снизу долетали возгласы каменщиков. Тронный зал изрядно пострадал при магическом поединке с Тозом, и теперь его спешно восстанавливали. Точно так же после разгрома Орды в Высокой крепости стучали молотки, мерно скрипели лебедки. За этим воспоминанием, как по цепочке, потянулись другие. Казалось, будто безудержное время увлекает его и несет, точно прутик, подхваченный весенним половодьем. Еще вчера он выехал из Твердыни Кейтина — мальчик, ни разу не побывавший в бою, но жаждущий встретить варваров лицом к лицу и с клинком в руке заслужить право называться мужчиной. А теперь он стоит на самой высокой башне дворца, который отдан ему решением народов Трех Королевств. И все ждут, когда он примет медальон покойного Дарра и начнет править ими. Ждут его коронации — ибо он женат на старшей дочери несчастного короля. Он Избранный, он изгнал Тоза. Хаттим Сетийян мертв. Кедрина провозгласили законным наследником Высокого Престола. Его отец Бедир и мать Ирла высказались в его поддержку, и Ярл Кешский, и даже галичане, раскаявшиеся в поддержке властителя-узурпатора. Все уверены, что он достоин принять медальон верховного правителя Королевств. Все, кроме него самого.
Кедрин взглянул поверх крыш на гавани. Впрочем, он и без того знал, что «Вашти» Галена Садрета стоит там на якоре. В голове мелькнула шальная мысль: а не попроситься ли на борт к бойкому судовладельцу, чтобы вернуться домой в Тамур. Нет, тот тоже присоединит свой голос к хору, призывающему Кедрина по праву и долгу принять престол. Казалось, никто из них не видит для него иной судьбы — даже родители и лучшие друзья. И Тепшен Лал, советы которого он ценит с тех пор, как нестареющий уроженец востока начал обучать его владению мечом. Он говорит о долге, от которого нельзя уклоняться. Кедрин надеялся, что найдет понимание в Бранноке — бывший разбойник был отчаянно влюблен в свободу. Но тот только пожал плечами и сказал, что другого выхода нет. Даже Уинетт присоединилась к остальным. Тот, кто занимает Высокий Престол, объединяет Королевства, сказала она. Без верховного правителя страна снова будет низвергнута в хаос, и он, так упорно боровшийся, чтобы предотвратить это, не вправе теперь повернуться ко всем спиной.
И все же Кедрин сомневался, что способен принять на себя такую ответственность. Другое дело — Тамур. Он унаследует тамурский престол, когда Бедир присоединится к предкам… но до этого еще годы и годы. У него будет достаточно времени, чтобы приобрести опыт, научиться искусству управления, набраться всего лучшего у отца. В конце концов, Тамур — это только одно королевство. Но править сразу тремя?! Эта задача представлялась ему слишком масштабной. Никакая реальная угроза не вызывала у него такого страха. Что бы там ни говорили, Кедрин не считал себя хорошим дипломатом — а именно таков должен быть тот, кто сидит в Белом Дворце. Находить согласие между устремлениями Тамура, Кеша и Усть-Галича, равновесие между желаниями трех властителей, никого не оскорбить, предпочитая одного двум другим — вряд ли кому-то подобное испытание покажется легким. Неудивительно, что Дарр выглядел старше своих лет и волосы у него поседели до поры. Какое бремя забот лежало на нем!
Кедрин чихнул. Он вдруг ощутил все обилие ароматов Андурела: запах свежего, прямо из печи, хлеба, травы, такой обильной теперь, когда солнце греет вовсю, рыбы, резаного камня, коней, что стоят в стойлах внизу, масла, которым натирают оружие… Этот букет дополнял пеструю картину, расстилающуюся внизу, напоминая, что скоро он должен принять решение… какое? Есть ли у него на самом деле выбор? Вправе ли он отказаться от королевского медальона, предоставив Королевствам искать другого правителя? И наблюдать, как завяжутся мелкие дрязги, которые, чего доброго, снова выльются в междоусобную войну?
Нет, сказал голос его совести — так же говорили Бедир, Тепшен, Уинетт, Ирла, Браннок и Ярл. Ты готов был отдать Королевствам жизнь, когда думал, что это означает умереть. А теперь это означает жить — так или иначе, свою жизнь ты отдаешь им.