Герат кивнула.
— Мы сможем добраться до Геннифа, пока луна в третьей четверти?
— Непременно, — заверил ее возница.
— А Кедрин точно там будет? — спросила Послушница Донелла. Дыхание у нее чуть заметно сбилось — похоже, девушка не питала любви к крутым горкам. Повернувшись на своем высоком сидении, Герат увидела, как ее спутница вцепилась в стены повозки. Лицо Послушницы, обычно такое спокойное, застыло в напряжении. Зря девочка не призналась заранее, что боится высоты. Герат успокаивающе улыбнулась и сказала:
— Он отбывает в ближайшее полнолуние, сразу после коронации. Плыть вверх по Идре, самое меньшее, до третьей четверти. Так что… мы непременно его встретим.
— Если только не опрокинемся, — Донелла с опаской глядела через левый борт повозки. Поросший деревьями крутой склон, казалось, сбегал вниз от самой обочины. — Или не потеряем колесо.
— Не опрокинемся, — дружелюбно заверил ее Уикс. — И колеса у нас что надо. Зря, что ли, я эту колымагу каждый вечер проверяю?
— Больше веры, дитя мое, — улыбнулась Герат. В этот момент повозка резко повернула, несколько камней вылетели из-под передних колес и покатились вниз. Герат непроизвольно вцепилась в поручень, но удержала улыбку и повторила: — Больше веры.
Тут Уикс заквохтал и щелкнул поводьями, заставляя коней чуть ускорить бег. Повозка снова выехала на ровную дорогу. Скользкий участок в том месте, где их путь пересекал ручей, остался позади.
— Нечего бояться, — бросил через плечо возница.
Донелла не ответила. Глаза ее были плотно закрыты, губы шевелились в беззвучной молитве. Герат тоже молчала. Она вновь задумалась о смысле изречений Квалле. Это неожиданное происшествие напомнило о том, что их путь отнюдь не безопасен. Герат почувствовала, как ее охватывает беспокойство.
А что если Сестры правы? Что если записанное в книге — всего лишь бессвязный лепет женщины, чье душевное здоровье, мягко говоря, вызывает сомнение? Если все пророчества, записанные Аларией, осуществились?
Разумеется, Сестры не одобрили ее отъезд. Даже Лавия, которая бы охотно поехала вместо Герат, считала неподобающим и неразумным, чтобы Старшая Сестра покидала город. И все же Герат не видела другого выхода. Как будто некий голос, почти неразличимый, на грани восприятия, нашептывал ей что-то, словно полузабытые обрывки сновидений задержались в ее сознании. То был властный зов, на который она не могла не откликнуться, но не находила ему никакого объяснения. Это было странно. Она — здравомыслящая женщина, легко осознающая и понимающая собственные устремления. Но Герат толком не понимала, что именно обнаружила в книге Квалле. И все же, казалось, нечто сокровенное глубоко проникло в ее сознание и овладело им. И вот она едет, угнездившись на сидении в шаткой повозке, позволив себе такое, на что не осмелилась бы ни одна Старшая Сестра на памяти живущих, вопреки всем устоям спешит на встречу, где она сама не знает, что скажет. Впрочем, неважно, подумала Сестра Герат, глядя, как дорога, теперь совсем гладкая, огибает скальный выступ. Она чувствует то, что чувствует, и только Госпожа может послать такое сильное чувство. Она знает, что должна сделать нечто, и сделает это — даже если это означает вручить Кедрину свитки, которые сейчас лежат у нее в сумке.
— Больше веры, — повторила она — на этот раз обращаясь к себе.
— Вы не беспокойтесь, — отозвался Уикс, истолковавший ее слова в свой адрес. — Еще денек-другой — и Геффин позади, а дальше дорога ровная.
Герат улыбнулась и заставила себя сосредоточиться на великолепном пейзаже.
— Мы… — Кедрин взглянул на Уинетт. Не слишком ли напыщенно это звучит? — Мы уверены, что оставляем Королевства в надежных руках. Наш совет создан, люди, заседающие в нем, пользуются всеобщим доверием. Ваша верность и ваша мудрость не вызывают сомнений. Мы уверены, что ваше правление будет добрым. В конце концов, — добавил он так тихо, что услышала только Уинетт, — у вас больше опыта, чем у меня.
Мужчины и женщины, собравшиеся в палате королевского совета, согласно закивали. Лишь у Геррила Химета был такой вид, словно он сомневался в словах Кедрина. Его длинное лицо выглядело почти скорбным. Ярл звучно хлопнул его по плечу.
— Не бойся, мой друг. Наука управления — не такая уж великая премудрость.
— Однако по поводу Кемма у тебя было немало возражений, — ехидно заметила его супруга, и властитель Кеша устремил на нее уничтожающий взгляд.
— Мы будем хранить твое государство, — веско произнес Бедир. — Не беспокойся.
— Я… мы не боимся, — сказал Кедрин. — А после визита в Эстреван мы вернемся сюда.
— Ты остановишься ненадолго в Твердыне Кейтина, не так ли? — промолвила Ирла. — Было бы неплохо привести там в порядок дела, прежде чем ты вернешься в Андурел.
Кедрин с воодушевлением кивнул и послал матери благодарную улыбку. Ирла улыбнулась в ответ. Эта просьба была хорошим предлогом. Для Ирлы не было секретом, что сын страстно желает повидать родные места после столь долгого отсутствия.
— Ну что же, дело сделано, — сказал Бедир. — Совет образован, мы готовимся к предстоящим выборам. Непременно попроси Герат: пусть издаст указ, чтобы Сестры проверяли каждого соискателя.
— Конечно, — пообещал Кедрин.
— И не пропадай слишком надолго, — отец улыбнулся. — Не ты один стосковался по дому.
— Хорошо, — Кедрин покачал головой и возвысил голос, чтоб слышали окружающие. — Я знаю, все вы желаете вернуться домой. И благодарен вам за помощь и терпение.
— Я вполне счастлива в Андуреле, — возразила Арлинне, поправляя юбки нового платья. Браслеты, которыми были унизаны ее запястья, зазвенели.
— И местные купцы тоже счастливы, — хмыкнул Ярл. — Хотя для моего кошелька это не такое большое счастье.
Арлинне с улыбкой поглядела в ястребиное лицо супруга.
— Просто нужно выращивать побольше лошадей, — она беззаботно похлопала его по руке. — Теперь, когда Кедрин договорился о торговле с Белтреваном, ты можешь получить еще один рынок сбыта.
Ярл фыркнул, но улыбка, изогнувшая его толстые губы, свидетельствовала, что это предложение не столь уж непривлекательно.
— Итак, ты отплываешь завтра, — в голосе Ирлы прозвучало сожаление. — Как скоро…
— Гален говорит, что в полнолуние течение самое быстрое.
Миг расставания приближался, и Кедрин понял, что опечален. Пребывание в Андуреле тяготило его, он жаждал вырваться — но в этом заключении его окружали любимые и близкие люди. И теперь, готовый вот-вот обрести долгожданную свободу, он понял, что ему будет не хватать родителей и всех, с кем он так сблизился в эти дни.
— Так твою барку поведет Гален?
Ирла задала этот вопрос, чтобы развеять печальные мысли, но у нее были и другие причины.
— Он согласился оставить здесь свою любимую «Вашти», — подтвердил Кедрин. — Пока Гален плавает со мной, ее поставят в сухой док.
— Приятно убедиться, что ты будешь в надежных руках, — с материнской заботой проговорила Ирла и бросила взгляд в сторону Тепшена Лала и Браннока.
— Ничто не угрожает ему, пока я жив, — сказал кьо.
— Пока эти двое на страже, можно не волноваться, — Бедир приобнял супругу за талию. — Да и какие опасности могут быть на пути в Эстреван?
Кедрин ободряюще улыбнулся, но про себя подумал, как бы отец оценил рассказы Галена Садрета. Юноша до сих пор никому не заикнулся о таинственном исчезновении лодок и велел Тепшену и Бранноку держать рот на замке. Все эти сведения были слишком туманны, чтобы поднимать тревогу. К тому же узнай кто-нибудь, что путешествие может оказаться опасным, немедленно начнутся возражения. Да и что может ему грозить? Бедир прав: с ним два верных друга, к тому же на борту будет отряд тамурских стрелков и несколько мечников. Этого хватит, чтобы отразить любое нападение.
— Не грусти, — Кедрин взял мать за руки. — Мы в полной безопасности и скоро вернемся.
Ирла кивнула и попыталась улыбнуться, но ей это не удалось. Им снова предстояла разлука. Она невольно залюбовалась, глядя на сына. Как он похож на Бедира, особенно ростом и сложением. Да, сказала она себе, пора привыкнуть, что он уже взрослый мужчина. У него есть жена и трон, и он вправе сам распоряжаться своей жизнью. Она была слишком хорошей матерью, чтобы отказывать ему в этом.