На пять минут это мы
На пять минут это мы
Это вечер.
Это те самые пять минут свободы. Отдушина дня. Я иду по длинному коридору, полному людей. Иду с туалетной уткой, наполненной мочой. Желтой мочой с едким запахом. Это то, что он вчера пил. Это то, что с выпитой жидкостью сделал его организм. Прохожу мимо мужчины, который этой ночью родил 12 мальчиков и 1 девочку, а на утро проснулся вторым пришествием Христа. Мимо человека с тремя трепанациями черепа, которого накануне офицеры ФСБ скинули с электрички на пути в Москву. Их тут много. Целый коридор. Мне стыдно, они меня видят. Ведь я могу сказать, что это не моя утка, не моя моча. Каждому из них сказать об этом. Так бы и сделал, но не в этот раз. Каждый занят своим. Три минуты назад я наблюдал как человек, обрубками рук пытался взять эту самую, свою утку. Еще вчера он самостоятельно поджег свою квартиру. Еще двадцать минут назад, он рассказал мне, как отрезал себе сначала правую руку по локоть, потом левую по кисть. Не знаю, какой рукой он отрезал вторую, но тот результат, который я видел - был фактом. Неуклюже бултыхала едко-желтая моча в специфическом сосуде, под такт его обрубков рук, которые пытались всё это удержать. - Помоги? - обратился он ко мне. Так вот, уже через три шага я поверну в сортир, и моя задача будет выполнена. Там же найду несколько мелких, крепких окурков и выкурю их жадными затяжками. Это будет победа. Моей бабушке по матери уже девяносто второй год, и всё что её беспокоит, это зубная боль, которая появилась на днях. У неё начали болеть свои зубы, собственные. У неё плохая привычка сжигать документы и мебель, разговаривать со святым духом, быстро и круто менять темы разговоров. Она с рождения моей матери ничем не болела. Даже гриппом, даже простудой. Тот самый мужчина, родивший за ночь 12 мальчиков и 1 девочку, делал это по-настоящему. Он проснулся настоящим Христом, и что самое главное, в свои сорок восемь лет он имеет тело, которому позавидует любой двадцатилетний юноша. Это я вижу сам, это так и есть. Уверен, он не знает, что значит болеть. Даже гриппом, даже простудой. Каждый из нас, живет в своем мире. Всё, что видим и как это воспринимаем, это всего лишь ассоциативное восприятие действительности. В нашем мире есть старение и болезни. В чьем-то мире их нет. Стоит ли разум таких лишений? Каждый вечер, по коридору проходит санитар Коля, бывший пациент, и открывает все палаты. Его коллеги готовят дубинки, а медицинский персонал вооружается мобильниками. Всех выпускают раз в сутки, всего на пять минут. Эти пять минут бывают в единственный момент, момент вечернего обострения. Оно есть даже у тебя. Этот момент - кульминация эмоционального состояния любого человека. Те же осень или весна, что до предела заполняют людьми все палаты в этой больнице. Такой же вечер каждого дня, только на более коротком отрезке времени. За это время, каждый пытается сделать что-то интересное или важное в своем отражении действительности. То, что нужно именно ему. Эти 5 минут издевательская отдушина для всех нас там, и всех нас тут. Каждый занят своим. Сестрички смеются и снимают. Санитары, экс-пациенты, нетерпеливо потирают дубинки и жаждут физического восстановления порядка в отделении. А жизнь вокруг кипит. Я же, иду с уткой, наполненной едко-желтой мочой новоявленного инвалида еще вчера спалившего собственную квартиру. Я сгораю от стыда. От невозможности всем и каждому заявить о том, что эта гадость не моя. Всего лишь пытаюсь помочь старику. Она не моя только потому, что моя моча обычно куда более приятна на вид и запах, но они ведь даже об этом не знают. Христос кончает в батарею под окном, что напротив палаты и дубинки восстанавливают порядок. Он тоже успел сделать что-то важное за пять минут. С тех пор пройдет четыре года. А с рождения двадцать четыре. Я на свидании с девушкой. Уже четыре года ничем не болел. Даже гриппом, даже простудой. Собственными руками протягиваю ей букет. Мы смотрим друг другу в глаза. Она в этот момент не предполагает, что мои руки кого-то убили. Что мастурбируют три раза в день, а моются два. Но и я, конечно, глядя на её накрашенные губы, не думаю о суммарном количестве членов, которые она когда-то взяла в рот. В этот вечер мы даже не будем говорить об этом, верно?
Мы будем, как два чистых ангела улыбаться друг другу, говорить о чем-то хорошем и фантазировать. Таким представляется будущее. Этот вечер. Отдушина. С рождения двадцать четыре. Можно вести образ жизни, занимаясь лишь тем, что действительно нравится. Получать удовольствие и сходить с ума. Вечно из-за этого попадать в переделки, порой смертельно-опасные или просто ужасные обстоятельства. Или серые, но стабильные будни. Изо дня в день. Занять свое место в ячейке общества и смирно выполнять свои, не наделенные духом, функции. Что же выбрать? Страшнее второго может быть только первое. Но эти дороги идут совсем в противоположные стороны и между ними проехать невозможно. Что же остается?