Эрика Леонард Джеймс
На пятьдесят оттенков светлее
Пролог
Мамочка! Мамочка! Мама спит на полу.
Она уже довольно долго спит. Я глажу ее волосы, ведь ей это нравится. Она не просыпается. Я трясу ее.
Мамуля! У меня болит животик. Я голоден.
Его здесь нет.
Я хочу пить.
На кухне пододвигаю стул к раковине, и пью. Вода брызгает на мой голубой свитер.
Мама все еще спит.
Мама, проснись! Она неподвижна.
Она холодная.
Я тянусь за своим одеяльцем, укрываю им маму и ложусь на липкий зелёный коврик возле нее.
Мама все еще спит.
У меня есть две игрушечные машинки. Они мчатся по полу, где спит мама.
Наверно, мама заболела.
Я иду на поиски еды. В морозильной камере я нахожу бобы. Они холодные. Я медленно их ем. Из-за них у меня разболелся живот.
Я сплю возле мамы.
Бобы кончились.
Что-то находится в морозильной камере. Оно смешно пахнет. Я лижу это, и у меня прилип язык. Я медленно это съедаю. На вкус оно мерзкое.
Я выпил немного воды.
Я играю со своими машинками, и засыпаю возле мамы.
Мама холодная, и она не проснется.
Дверь со скрипом открывается.
Я накрываю маму одеяльцем.
Он здесь.
Черт.
«Какого хрена здесь произошло? А, эта сумасшедшая, ебнутая сучка.
Дерьмо. Черт.
Уйди с дороги, малый кусок дерьма».
Он пинает меня, и я ударяюсь головой об пол.
У меня болит голова.
Он звонит кому-то и уходит. Он запирает дверь.
Я ложусь возле мамули.
У меня болит голова.
Здесь дамочка-полисмен.
«Нет. Нет. Нет!
Не трогай меня.
Не трогай меня.
Не трогай меня!
Я останусь возле мамочки!
Нет!
Держись от меня подальше!»
Леди-полисмен берет мое одеяльце и поднимает меня.
Я кричу.
«Мамочка! Мамочка! Я хочу мою Мамочку!»
Слова исчезли. Я не могу сказать ни слова.
Мама не слышит меня.
У меня нету слов.
— Кристиан! Кристиан! — Ее голос нетерпелив, вытягивая его из глубин кошмара, глубин его отчаяния. — Я здесь. Я здесь.
Он просыпается, и она склоняется над ним, схватив его за плечи, трясет его, на ее лице запечатлелась боль, синие глаза наполнились слезами.
— Ана, — его голос превратился в судорожный шепот, у него во рту вкус страха. — Ты здесь.
— Конечно. Я здесь.
— У меня был сон.
— Я знаю. Я здесь. Я здесь.
— Ана.
Он выдыхает ее имя, и это его талисман против удушливой черной паники, пробегающей по его телу.
— Успокойся, я здесь.
Она обнимает его сильнее, тепло ее тела согревает его, отгоняет тени, отгоняет страх.
Она солнце, она свет, она принадлежит ему.
— Прошу, давай не будем ссориться. — Его голос хрипит, он обнимает ее.
— Хорошо.
— Клятвы. Нерушимы. Я справлюсь. Мы справимся. — Слова льются из его уст в беспорядке волнения, смятения и беспокойства.
— Да. Справимся. Мы всегда найдем способ, — шепчет она, ее губы на его губах, заставляя его замолчать, возвращая его в настоящее.
Глава 1
Я смотрю вверх сквозь просветы в плетеном зонтике на самое синее небо, по-летнему синее, цвета средиземноморья, с довольным вздохом.
Кристиан рядом со мной, протянулся на шезлонге.
Мой муж — мой горячий, красавчик-муж, без рубашки, в обрезанных джинсах — читает книгу о грядущем крахе системы банков запада. Судя по всему это увлекательная книга. Я никогда ранее не видела чтобы он так неподвижно сидел. Он сейчас больше похож на студента, чем на новоявленного исполнительного директора одной из самых крупных частных компаний в США.
В конце нашего медового месяца, мы отдыхаем на пляже под солнцем, в местечке под названием «Бич Плаза» Монте-Карло[1] в Монако, хотя практически и не были в самом отеле.
Я открываю глаза и любуюсь «Fair Lady» стоящей на якоре в гавани.
Мы остаемся, конечно, на борту роскошной моторной яхты. Построенная в 1928 году, она величественно плывет по воде, как королева среди всех яхт гавани. Она выглядит как заводная игрушка ребенка. Кристиан любит ее, и я подозреваю, что он соблазнился ее купить. В самом деле, мальчики и их игрушки.
Сидя спиной, я слушаю микс Кристиана Грея на моем новом айподе и дремаю в предзакатном солнце, лениво вспоминая его предложение…
О, его сказочное предложение в эллинге.[2]
Я почти могу почувствовать аромат луговых цветов…
— Можем мы пожениться завтра? — тихо шепчет мне на ухо Кристиан.
Я растянулась на его груди в цветочной беседке в эллинге, насыщенная нашими страстными любовными ласками.
— Хм.
— Это значит да? — Слышу я его затаенную надежду.
— Хм.
— Нет?
— Хм.
Я чувствую его улыбку.
— Мисс Стил, вы невменяемы?
Я улыбаюсь, — хм.
Он смеется и крепко обнимает меня, целуя верхушку моей головы.
— Вегас завтра — то что надо.
Я сонно поднимаю голову.
— Я думаю, что мои родители были бы не довольны.
Он нежно ласкает кончиками пальцев по моей голой спине.
— А что бы ты хотела, Анастейша? Вегас? Большую пышную свадьбу? Скажи мне.
— Не большую… Только друзья и семья. — Я смотрю с волнением и тихой мольбой в его светящиеся серые глаза.
Чего он хочет?
— Хорошо. — Кивает он.
— Где?
Я пожала плечами.
— Можем ли мы сделать это здесь? — Спрашивает он неуверенно.
— Твоим родственникам понравится это место? Они не будут возражать?
Он фыркает.
— Моя мать была бы на седьмом небе.
— Хорошо, здесь. Я уверена, что и мои мама и папа предпочли бы это.
Он гладит мои волосы.
Могу ли я быть счастливее?
— Итак, мы решили где, теперь — когда.
— Конечно, ты должен спросить свою мать.
— Хм. — Кристиан улыбается шире. — У нее месяц, на это все. Я хочу тебя слишком сильно, не могу ждать дольше.
— Кристиан, я твоя.
— Ты была моей на время. Ну ладно — месяц.
Я поцеловала его грудь, мягко и целомудренно, и улыбнулась ему…
— Ты сгоришь, — шепчет мне на ухо Кристиан, напугав меня от дремоты.
— Только для тебя. — Я улыбаюсь ему своей лучшей улыбкой.
Ближе к вечеру солнце сместилось и я полностью его лучах. Он ухмыляется и одним быстрым движением тянет мой шезлонг в тень от зонтика.
— Это солнце Средиземноморья, миссис Грей.
— Спасибо вам за ваш альтруизм, мистер Грей.
— Пожалуйста, миссис Грей, и я совсем не альтруист. Но если вы сгорите, я не смогу прикоснуться к вам. — Он поднимает брови, его глаза сияют весельем и мое сердце расширяется. — Вы знаете, я подозреваю, что вы смеетесь надо мной.
— Я смеюсь? — говорю я задыхаясь, изображая невинность.
— Да, вы смеетесь. Часто. И это одна из многих вещей, за что я люблю тебя.
Он наклоняется и целует меня, игриво кусая нижнюю губу.
— Я надеюсь, что ты намажешь меня лосьоном от загара. — Я надуваю губы у его рта.
— Миссис Грей, это грязная работа, но я не могу отказать такому предложению. Сядьте, — приказывает он, и его голос хриплый.
Я делаю, как он сказал, и он сильными и гибкими пальцами медленно и тщательно втирает солнцезащитный лосьон.
— Вы на самом деле очень красивы. Я счастливый человек, — шепчет он, когда его пальцы скользят по моей груди, размазывая лосьон.
— Да, счастливый, мистер Грей. — Я смотрю на него застенчиво сквозь ресницы.
— Вы становитесь скромницей, миссис Грей. Перевернитесь. Я хочу намазать вашу спину.