Золото и серебро. Их жители города знают. Время от времени монеты и украшения из этих металлов им попадаются в качестве добычи у кочевников. А ещё иногда их привозят редкие купцы с Приморских гор, куда тоже ушли бывшие обитатели вулканического плато. Но это — продукция государств, расположенных на соседнем континенте, о котором мы знает от ласов и ракуим: пролив между материками не очень широкий, и туда, в те горы, наведываются мореплаватели из-за него. Хотя денежные отношения у них имеются. Платёжными средствами служат довольно корявые медные прутки диаметром около сантиметра или обрубки этих прутков. Этакий примитивный аналог древнерусской «гривны» и отрубаемых от неё «рублей». Ясное дело, такие «деньги» нам тоже совершенно неинтересны.
Железо известно. В небольших количествах, едва хватающих на первоочерёдные нужды (оружие для «городской самообороны», рабочий инструмент для самых богатых хозяев и тому подобное) его тоже привозят с запада. Так что наши подарки в виде лопат, топоров и дерьмовых кухонных ножей оказались просто королевским подношением.
Основные статьи экспорта — поделки из обсидиана и других камней яркой расцветки, клей из рыбьих чешуи и костей, а также малиновый краситель, получаемый из луба какого-то кустарника, растущего на вулканических склонах близ рек. И клей, и краситель перевозятся в жидком виде, поэтому местные гончары специально для этих товаров производят типа-амфоры — узкогорлые сосуды с ручками, за которые их удобно привьючивать на спины «ишаков». А чтобы драгоценные жидкости не полимеризовались раньше времени, сосуды герметично закрываются глиняными же пробками, обмотанными лоскутами ткани, пропитанной рыбьим клеем, и заливают… битумом.
Кореньков, приехавший вместе с нами «ради геологии», чуть от восторга прыгать не начал, когда мы с Кушнарёвым принесли «отдарки» из города. Ведь битум — непременный признак нефтяных залежей, частично выходящих на поверхность. Мало ему нефти, кажется, всё-таки найденной неподалёку от Центральной Базы!
Разумеется, две трети рассказанного мной — только выводы, сделанные из переговоров с представителями народа гелон, как называют себя приозёрные жители, и анализа их ответных подарков.
О подробностях переговоров я сообщил по радио в Центр. Качество голосовой связи во время этого сеанса оказалось паршивеньким, поскольку монтаж большой антенны ещё не закончен, и с Центральной затребовали, чтобы я накропал текстовую радиограмму, которую Людмила и передала в телеграфном режиме с использованием компьютера. Ответ (тоже в текстовом формате) пришёл уже под утро. Помимо прочего, в нём «порадовали» нас и тем, что темпоральный поток на ТемУре снова замедлился, и теперь земной час равен нашим ста четырём минутам. Что это значит, сразу понял лишь Листьев, тяжко вздохнувший о том, что поговорка «мы сидим, а денежки идут» теперь не работает. Скорее, наоборот: мы пашем, а денег за эту работу поступает меньше.
А ещё среди ценных и особо ценных указаний было напоминание Шарова о необходимости расспросов про представителей инопланетной цивилизации, с чего я и начал третий день переговоров. И ведь правильно рассудило начальство: слухи о наших «конкурентах» доходили и сюда. Правда, далеко не свежие, где-то пятилетней давности. Мол, видели «самодвижущиеся повозки» и «грохочущих в небе гигантских жуков» где-то на восточном побережье континента. Но воспринимали эти известия как сказки, пока собственными глазами на нашем примере не убедились, что такое возможно на самом деле.
Фрагмент 24
Пробуждение было не из приятных: бодун-с! Ещё бы: намешал наших алкогольных напитков с местными, да ещё и по здешней жарище. Так ведь дипломатии ради, а не пьянства для старался. Помню ведь про убойное действие алкоголя в африканском климате, потому и стараюсь здесь, на ТемУре, «принимать на грудь» изредка и на ночь глядя, чтобы на жарище не развозило. А тут по настоянию нашего геологического светила нужно было договориться с «отцами города» (у них тут не монархия, не республика, а что-то вроде олигархии) о разрешении посетить их месторождения полезных ископаемых, которые гелоны не очень-то жаждали показывать чужакам. Спасибо Людочке, с которой мы вселились в одну из каморок «караван-сарая»: спасла, обеспечив меня аспирином и стаканом минералки, пусть и тёплой.
— Там к тебе твоя поклонница явилась, — с насмешкой объявила она, и пока я с трудом шевелил извилинами, пытаясь понять, о ком идёт речь, разъяснила. — Та самая аборигенка, на сиськи-письки которой запал Коля Бадмаев.