- После этого ты уйдешь, - повторила я, глядя в его глаза.
Золотое сияние в них потухло, в глазах Аллена теперь отражались городские огни.
- Да. Я же дал слово.
Он медленно обнял меня, прижимая к груди. Не знаю, сколько мы так простояли, не шелохнувшись. Наверное, долго. И только дыхание, только стук наших сердец в темноте.
И мне уже стало все равно, что после этой ночи я точно никогда не выйду замуж за Клауса. Не смогу. Может быть, вообще ни за кого не выйду. Ощущения, что я испытывала рядом с ним, такие яркие, ничего не сравнится с ними в моей жизни.
Поэтому я первая поцеловала его в грудь и стала расстегивать рубашку.
Вздрогнул, прошептал едва слышно:
- Ида? Ты... хочешь?
Я покачала головой. Не знаю, чего хочу, ничего не знаю. Просто... Если вам в жизни отведен один глоток счастья, отказываться от него нельзя. Это глупо и неправильно. Иначе, зачем жить?
Это были мысли, а жадные пальцы уже добирались до гладкой кожи на его груди, поглаживали, знакомясь заново, вспоминая. Да. Да.
Дрожь прошла по его телу волной.
- Подожди, - выдохнул. - Моя очередь. Хочу увидеть тебя, Ида. Хотел этого с первой минуты.
А у меня от его хриплого шепота по крови разливается густой мед желания... Хочу касаться, целовать, гладить. Вспомнить, каковы на вкус его губы. Такие ли он сладкие, как мне казалось когда-то. Сладкие. Еще слаще! Нетерпеливые, жадные, нежные, жаркие...
- Хочу видеть тебя... Хочу целовать всю... Господи, Ида, как я ждал этого... Ида... Ида...
Слезы. Слезы текут у меня, блаженные, сладкие, я вся уже истекла блаженством. Огонь вот-вот сожжет меня изнутри, а ему все мало, мало. Еще и еще... Выше, жарче, острее, до крика...
Пить мои крики, пить счастье, забирать, дарить себя.
И еще. И еще. И еще, еще! Пока горит ночь.
Потому что времени, отведенного нам, хватит только до рассвета.
Я так решила сама.
***
А когда наступил рассвет мы оба не спали. Мы вообще этой ночью не спали, нельзя было тратить драгоценное время на сон.
Небо за окном немного посветлело, сероватый свет просачиваться сквозь занавеси. Я сказала:
- Пора.
Аллен не ответил, он просто кивнул, глядя в потолок. А потом встал с кровати и пошел туда, где была брошена его одежда.
- Может, сначала в душ? - робко спросила я.
Снова кивнул, соглашаясь. Опустил брюки на пол и, как был, голый. шагнул ко мне.
- Позволишь?
Взял меня на руки и понес в душ. Стояли под водой, прижавшись друг к другу, добирая последние секунды ускользающего счастья. Борясь с отчаянным сожалением, с подступающими слезами.
Помылись в конце концов. Потом одевались, отворачиваясь, прятали друг от друга глаза. Наконец Аллен, уже полностью одетый, выташил из потайного кармана завернутый в странную тряпицу крохотный сундучок.
- Вот... - развернул, пальцы его коснулись крышки, прошлись, и нехотя, соскользнули. - Здесь все необходимое. Кровь твоего тела, Женя дала, травы. И ритуал.
- Хорошо, - пробормотала я, нажимая замочек.
Крышка откинулась, открывая содержимое: крохотные пузыречки и растрескавшийся, размером не больше мизинца, пергаментный свиток.
- Нужно сварить зелье? - спросила, сглатывая колючий комок в горле.
- Нет. Самое главное - ритуал. А всего остального нужно чтобы коснулся огонь.
- А... Нужен огонь... - нахмурилась я оглядываясь.
- Еще моя и твоя кровь, - прошептал он, морщась, как будто ему больно.
И почему у меня сейчас было такое чувство, словно я своими руками убиваю что-то прекрасное и беззащитное? Ребенка или моего котенка Персика...
Пока я разбиралась с крохотными пузырьками в ларчике, Аллен принес из той гостиничной посуды, что стояла на столике, белую тарелку и нож. Помог смешать ингридиенты. А потом рассек кожу на ребре ладони. Из маленького пореза в тарелку капнула кровь. Протянул мне нож.
Было больно, нож туповат. Но несоизмеримо больнее было сердцу. Я посмотрела в глаза Аллену, понимая, что в них тот же самый страх, который я знала, прячется сейчас в моих глазах.
Страх, что прямо сейчас все может закончиться, и мы станем чужими друг другу.
И начала читать ритуал, очень простой, написанный на древнем языке того мира, откуда мы оба родом:
«Я привязала тебя, я же и отпускаю. Словом, травою, кровью и огнем»
Ну вот, слова сказаны.
С ладоней Аллена сорвался огонь в одно мгновение сплавляя в единое целое то, что было вылито и высыпано на тарелку. Взвился белесый дымок.
Вот и все...
Аллен смотрел на меня минуту. Всматривался, не моргая, потом спросил:
- Все?
А я не знала, что ответить. Пожала плечами. Наверное все. Он подошел ко мне, взял лицо в ладони, глядя мне в глаза, шепнул: