— Не всегда так.
— Почему же?
— Ну, это тоже не важно, — они подошли к метро, она остановилась и, насмешливо глядя ему в глаза, спросила:
— Еще вопросы ко мне будут?
— Будут. Можно вас проводить?
— Нет.
— А приехать к вам домой можно?
Мгновение она помедлила с ответом, и он отметил это с внезапной для себя радостью.
— Нет.
Она спустилась в метро.
Андрей Михайлович постоял, покурил в вдруг пошел в сторону, противоположную нотариальной конторе. «Черт с ними, с «доку́ментами»! В другой раз, может…»
Снег уже растаял. Ветер гнал по белесому асфальту коричневые сморщенные листы дуба.
На следующий день он все-таки разыскал ее дом: адрес запомнился. Она жила на десятом этаже.
Позвонил. Дверь открыла она.
— Вы? — широкие брови ее взлетели вверх.
— Здравствуйте, Наталья… Дмитриевна, да? — сказал он твердо. — Я.
— Однако!
— Пришел поздравить вас с праздником.
— С каким праздником?
— День геолога, что ли. Или лесоруба. Забыл.
— А вы что, — геолог, лесоруб?
— И то, и другое, и… на все руки, как говорят. И вообще наше знакомство заверено в нотариальной конторе, вы не можете меня выгнать.
Она рассмеялась. «Какое переменчивое у нее лицо», — подумал Андрей Михайлович и стал вынимать из карманов кульки с конфетами, сыром, яблоками, бутылку вина. Она сказала насмешливо:
— Это оставьте. Семье принесете.
— Но у меня нет семьи.
— Тем более пригодится.
«Действительно, что это я, как торгаш? Одичал на Севере».
Он воскликнул с отчаяньем:
— Хоть вино-то! Сухонькое!
— Ну, если трудно без сухонького… Проходите. Как хоть звать-то вас?
— Андрей.
— А отчество?
— Можно без отчества, — опять во взгляде ее он уловил иронию и поспешно добавил: — Михайлович.
— Проходите, Андрей Михайлович. Ничего, что на кухню?
— На кухне всегда уютней.
— Вот и хорошо.
Все она делала очень естественно. И то, как велела спрятать продукты, и то, как пригласила на кухню, достала штопор открыть бутылку, подала на стол свои яблоки и отказалась пить вино.
— Не хочу.
Для него ясно было, что сейчас она, верно, не хочет вина, не надо уговаривать, надо принимать слова и поступки ее такими, как они есть, и не искать в них второго смысла.
«С ней легко, — подумал Андрей, И еще подумал: — Легко, если быть такой же, как она».
Он рассказывал о себе и спрашивал что-то.
В дверь позвонили. Вошел высокий малый, худой, горбоносый, с черными длинными волосами. Плащ на нем висел балахоном.
— Куда ж ты в плаще на кухню, Борис! — воскликнула Наташа.
— Черт с ним!.. Ты знаешь, что сделала эта сволочь, теща эта, эта старая стерва? Не пустила меня к малышу! — Борис был явно нетрезв. Увидел Андрея. — Здрассте… А-а, вино! Это хорошо. — Он налил себе вина, сел, не сняв плаща, уныло повесил нос над стаканом и тут же вздернулся вверх, как на ниточках, патлы пышных волос разлетались в стороны. — Нет, ты скажи, Наташа, имею я право сына видеть?.. Прости, конечно, что я так ввалился. Но ты все на своем горбе вынесла, Машку свою одна подняла, никто грошом не помог, ты-то все понимаешь! Скажи: имею право я или нет?
— Имеешь. Только не в таком виде, — ответила она.
— Какое это имеет значение!.. Пусть ушел! Но я сорок рублей в месяц плачу? Плачу! И она должна мне сына давать! А она… она даже цепочку с двери не сняла, так и разговаривала через щелку.
— И правильно сделала.
— Правильно? Я тоже правильно сделал, я ей сказал: «Сволочь ты старая! Шишига!»
— Ты с ума сошел!.. Не знаю, какой там она тебе тещей была, но ведь бабка она идеальная! Я же вижу их вдвоем все время — во дворе, на лестнице, мальчишка всегда ухоженный. Она тебе сына растит, тебе! А ты…
— Что я? Я — отец, плачу сорок рублей и имею право…
— Послушайте, молодой человек, пойдите отсюда вон! — тихо, но внятно проговорил Андрей.
— Что? — глаза у Бориса стали выпуклые.
— Пойдите отсюда вон!
— А кто вы такой?
— Это не имеет значения.
— Я не к вам пришел! К Наташе пришел, она-то меня поймет, она всех понимает! Правильно, Натка?
Она молчала. Андрей встал, подошел сзади к Борису, взял его под мышки и рывком поднял, повернул к двери.
— Вот так! Живо! — и подтолкнул рукою в спину.
— Нет, по какому праву он тут распоряжается, Наташа? — изумленно спрашивал тот, оглядываясь. — Кто он такой? Наташа, это что же такое?.. Вина жалко, да?..
Она смеялась. Андрей захлопнул за ним дверь и, хмурясь, вернулся на свое место.
— Пошляк! — он вытер брезгливо руки. — Правовед…